Книга Забыть о девочках, страница 114 – Жаклин Баблиц

В комнате множество фотографий Бет. Для Рут, которая видела всего четыре-пять снимков – те, что предоставили журналистам, – и несколько кадров любительской видеосъемки, это чудо. Вот Бет на велосипеде с лентами на руле. Вот она в ночной рубашке кормит оленя на заднем дворе. Портрет семейства Лавли в рождественских свитерах. Фотографии Бет, увлеченно работающей в саду в начальной школе. Бет ходила в школу Монтессори в трех кварталах от начальной школы Хобена. Учись она в той же школе, что и Рут, скорее всего, они были бы одноклассницами.

И на каждой фотографии Рут видит, какую радость излучала малышка Бет. Весь этот магический потенциал: ребенок, воспитанный любящими родителями, и среда, в которой он развивался. Для Рут очевидно, что Бет сделала бы этот мир лучше. Впрочем, ей это и так удалось – посредством своих родителей. Пэтти рассказывает о работе, которую они с Биллом до сих пор ведут с семьями, потерявшими детей. О том, как они выбирались из дикого потрясения, меняя свой жизненный путь.

– Мы все еще идем, Рути, маленькими шажками, каждый день. Не то чтобы становится легче, просто мы теперь знаем, что нам делать. Что мы можем сделать. И если нам удастся повести за собой других, тем лучше.

Оказывается, родителей Рут тоже приглашали на сеансы поддержки, которые организовали супруги Лавли, чтобы помочь семьям пережить травму и потерю, но они всегда отказывались, а заодно просили не трогать и их дочь, чтобы она могла спокойно залечить раны. При этом принять деньги, полученные после смерти Бет, они сочли уместным, с невыразимой горечью думает Рут. Она бы предпочла, чтобы супруги Лавли присутствовали в ее жизни. Особенно Пэтти, которая в итоге выучилась на детского психолога, а впоследствии получила еще пару дипломов. Об этом Рут вычитала из публикаций о ней, но сейчас, когда Пэтти рядом, а вокруг столько напоминаний о ее дочери, несгибаемость духа этой женщины кажется еще более уникальной.

Неудивительно, думает Рут, что Бет всегда пыталась стать для нее ангелом-хранителем.

Появляется Билл Лавли, и Рут вновь в объятиях – на этот раз они мягче, словно высокий, худощавый отец Бет оставляет необузданность эмоций своей жене.

– Сядь, сядь, – приговаривает он, отпуская Рут. – Дай мне взглянуть на тебя.

Конечно. Они с Бет примерно одного возраста. Кофейного цвета глаза наполняются слезами. Рут понимает: он думает о том, чего они с Пэтти лишились. Они могли бы вставлять в рамки новые и новые фотографии, где запечатлены моменты взросления Бет; на стенах в доме супругов Лавли еще столько свободного места.

Следующие полчаса Рут рассказывает Биллу о своей жизни в Нью-Йорке; Пэтти уже все это слышала. Рут говорит о Ресслере и о работе в баре. О дядях и их ферме. Но не упоминает о подкасте и о эпизоде, в результате которого начала тратить подаренные ими деньги.

И о том, что видит, как Бет молча наблюдает сейчас за ними из другого конца комнаты.

И только когда Билл спрашивает, что привело ее в Хобен спустя столько времени (о чем Пэтти, разволновавшись, не успела поинтересоваться), Рут вспоминает о цели своего визита. О том, что ей необходимо выяснить.

– Приехала встретиться с инспектором Кэнтоном, – честно отвечает она. – У меня к нему было несколько вопросов о моем деле… О нашем деле.