Онлайн книга «Прежде чем ты узнаешь мое имя»
|
Они немного рассказывают о себе, а затем Руби делает глубокий вдох и задает вопрос, который не давал ей покоя с того самого утра у реки. – Какой была Алиса, Ной? Он долго смотрит на Руби, зная, насколько важным будет его ответ. Когда Ной наконец начинает говорить, в его голосе слышится нехарактерная дрожь. – Элис была простодушной. Не совсем образованной, но в то же время самой умной молодой женщиной, которую я когда-либо знал. Она впитывала информацию, как губка, а потом разбрызгивала то, что узнала, вокруг себя. Да, она была красива, но не миленькой. В ней не было ничего милого. Она была как сырая, незаконченная работа художника. Оказалось, что никто никогда по-настоящему не позволял ей быть ребенком, поэтому временами она отличалась детской непосредственностью. Находиться рядом с ней было забавно и раздражающе, а иногда – удивительно. Ее было очень легко полюбить. (Правда? Никогда раньше не задумывалась об этом.) Он рассказывает Руби так много историй о вещах, на которые обращал внимание. Он говорит о моей матери, о моем дне рождения. О моей растущей любви к фотографии и о том, как сильно я дорожила старой Leica. Теперь Ной уверен, что я украла эту камеру у того «никчемного учителя», у мужчины, о котором я ему рассказывала, но совсем немного (мне следовало знать, что Ной догадается о том, что на самом деле произошло между мной и мистером Джексоном). Он говорит, что я страстно любила Крайслер-билдинг, что, описывая Нью-Йорк, я часто говорила как неотесанная[37] Джоан Дидион, и что, когда он впервые увидел меня, я показалась ему бездомной беспризорницей, которой и была. Ной даже плачет, рассказывая о том, когда видел меня в последний раз, как я раздражала его играя на пианино перед сном. Я была чем-то обеспокоена, а он этого не увидел. Ной жалеет, что не проговорил со мной допоздна, не проявил настойчивость, чтобы выведать мои секреты. – Если бы я знал… Ной замолкает, и Руби, потрясенная услышанным, тянется к его руке. Когда он не отстраняется, она сжимает его пальцы. – О таком никому не дано знать, – тихо говорит Руби, и когда она спрашивает Ноя, можно ли ей снова навестить его, он отвечает «да». Только намного позже, в тот же день, когда Руби сидит на своей кровати, думая обо всем, что рассказал ей Ной, она вспоминает кое-что сказанное Томом вчера. Она-то делала свои снимки… Руби садится, сводит кончики пальцев вместе, подносит руки ко рту. Между всеми поразительными и красивыми историями Ной упомянул что-то о Leica, верно? Руби изо всех сил концентрируется и слышит, как Ной говорит, что Алиса любила свою старую камеру и планировала записаться в школу фотографии, чтобы продолжить снимать свой любимый Нью-Йорк. Знал ли кто-нибудь еще об этом? Руби не может вспомнить, чтобы встречала хотя бы одно упоминание о камере во всех статьях, форумах и новостных заметках, которые она просматривала после убийства. Выключив телевизор, она открывает свой ноутбук и в тысячный раз набирает в Гугле мое имя. Ни в одном из новостных сюжетов Руби не находит упоминаний о камере или фотографиях. После она возвращается на сайты детективов-любителей, просматривает пост за постом в поисках дискуссий о том, почему Алиса Ли тем утром была одна в Риверсайд-парке. Возможно, потакая собственному увлечению мертвой девушкой из района, Том тоже сидел на этих форумах и именно на одном из них отыскал такую специфическую информацию. Просматривая десятки записей, Руби сталкивается с обычными теориями – проституция, грубый секс, неудачное онлайн-знакомство, – но опять же, никаких упоминаний о том, что Алиса Ли делала какие-то фотографии в парке. |