Книга Замок проклятых, страница 157 – Ромина Гарбер

Сестра как будто понимает, что все кончено. Она отстраняется и скользит вниз, к моему телу. Нужно броситься за ней, помешать ей, но мотор больше не включается, и ветер не дует в мои паруса. Я так хотела найти причину смерти родителей и вот где оказалась в результате. Теперь и меня принесут в жертву.

Мне осталось потерять последнее, что у меня есть, – мою жизнь.

Я плачу от обиды, когда вижу, как Антонелла-дым подлетает к моему телу и открывает мне рот. А потом я вижу его! Себастиан сидит рядом с моим телом. Похоже, он не видит ни меня, ни Антонеллы, мы ведь превратились в дым. Он держит меня за руку, а в другой руке у него фотография Антонеллы. Он повторяет заклинание снова и снова. Я не слышу слов, но я знаю, что он говорит: «No hay luz en Oscuro».

Я с благоговением взираю на чудовище-тень, на это дитя тьмы, и вспоминаю, как он сказал, что я пробудила в нем нежность и ему не хочется это потерять. Если даже сердце Железного принца способно на нежность и любовь, значит, слова заклинания лгут и в темноте есть свет!

Много месяцев подряд я скучала по родителям. На меня обрушились и горе, и проклятье, нежить охотится за мной. И все равно посреди этого я обрела новую жизнь! Я влюбилась!

Думаю, некоторые цветы распускаются только при лунном свете.

Сестра меняет форму, обращается в чистый дым, чтобы войти в мое тело, но я кидаюсь на нее и валю на пол.

Себастиан ждет меня. Если выдержали наши кровные узы, то и я смогу.

– Пусти меня! – орет сестра, но я лишь крепче сжимаю ее в объятьях.

– Баст никогда не станет человеком, – предупреждает меня Антонелла.

Все мое существо наполнено любовью к нему, и Антонелла чувствует эту любовь, видит не мое воспоминание, а эмоцию.

– Он чудовище, и этого не изменить, – говорит сестра, но голос ее звучит все слабее.

Теперь я понимаю, в чем моя сила и чего она боится. Моей способности надеяться. Моей неистребимой стойкости.

Ее бесит, что я вижу свет в таком порождении тьмы, как Себастиан… или как она сама. Что я простила Беа. Что я могу бороться за жизнь, даже когда кажется, что я пожертвовала всем и мне не за что зацепиться.

Такая непоколебимая способность надеяться и есть истинная магия человечества. И Антонелле не убить меня, не убив моей надежды.

Я резко отталкиваю ее и выхватываю фотографию из рук Себастиана, на ней несколько капель моей крови. Он вздрагивает, когда фотография исчезает из его пальцев.

Дымчатая фигура Антонеллы вновь начинает превращаться в облако, чтобы проникнуть через рот в мое тело, но я успеваю сунуть фотографию туда, где должно находиться ее дымчатое черное сердце.

– Нет!

Она кричит, когда дым, из которого она состоит, начинает закручиваться и впитываться в фотографию, он целиком погружается туда, не остается даже струйки.

Я чувствую, что у меня кружится голова, моргаю и обнаруживаю, что лежу на спине, а Себастиан держит меня за руку. Я больше не пурпурный дым, я человек из плоти и крови.

– Эстела? – спрашивает он, когда я сажусь.

Мы смотрим друг на друга. Чуть тише он спрашивает:

– Антонелла?

– Нет, – отвечаю я, – Эстела!

Он прижимает меня к груди и обнимает. Я рыдаю.

– Все позади, – говорит он, успокаивая меня. – Ты в безопасности, и мы вместе. Я твой на всю оставшуюся жизнь. – Он целует меня в макушку. – С днем рождения, любовь моя, мои кровные узы!