Книга Замок проклятых, страница 83 – Ромина Гарбер

– Думаю, ты нужна этому колдуну живой, – обеспокоенно произносит Себастиан.

– Зачем? – спрашиваю я, прерывисто вздыхая.

– Мы оба ему зачем-то нужны, – поправляет меня Себастиан, – мы же не случайно встретились.

«Не случайно встретились» – мне жуть как не нравится это словосочетание.

Я киваю, но не в силах придумать ни одной причины, по которой Вселенной понадобилось бы свести меня с Príncipe de Hierro.

– Я принесу тебе что-нибудь поесть, – говорит он.

– Нет. – Я пытаюсь встать. – Я пойду с тобой.

Он терпеливо ждет, когда мне наконец удастся встать. Когда мы добираемся до кухни, я разогреваю паэлью, которую мне дали в гостях у Фелипе, усаживаюсь и начинаю есть.

– В первый раз вижу, чтобы ты ела там много и с таким аппетитом, – радостно говорит Себастиан.

– Это ты меня сегодня утром не видел, – отвечаю я, прикрыв рот рукой, чтобы еда не вывалилась наружу. – Я вела себя как дикий зверь, обшаривающий холодильник в поисках пищи.

У меня пересохло горло, и я пью воду из стакана, который Себастиан поставил передо мной. Потом он собирает немытую посуду, и через считаные секунды тарелки вновь блестят чистотой, от этого зрелища захватывает дух.

Мне сытно и хорошо, но меня вдруг пробирает странный холодок, и я оглядываюсь посмотреть, не открыто ли окно. Но дело не в холодной погоде, а в моем внутреннем состоянии.

Родителей больше нет, Беатрис нет, Фелипе уехал, а скоро исчезнет и Себастиан. Он же все-таки будущий король. Я обречена на одиночество.

Себастиан подходит и внимательно смотрит на меня. Мне хочется, чтобы он склонился к моим губам, но он держится на расстоянии.

– Ты не одинока, – шепчет он, и я вспоминаю первые слова, которые сказала мне Летти.

– Все бросают меня, – выдыхаю я, морщась от слез, это ведь правда, – и ты тоже бросишь.

Меня в Себастиане очаровывает все: его лунный взгляд, аромат далеких звезд, исходящий от него, точеные черты лица…

Себастиан пристально смотрит на меня, как будто обдумывает то, что я только что сказала. Меня бесит, что он не спешит мне возразить.

– Эстела!

От того, как он произносит мое имя, у меня подкашиваются ноги.

– Ты пробуждаешь во мне незнакомое мне чувство, и это пугает меня больше, чем то, что я не могу вспомнить, кто я.

Может быть, мне это послышалось?

– Я и правда не помню своего прошлого, но не сомневаюсь, что нежные создания этого мира, такие как цветы, например, не растут там, откуда я родом. У нас нет слова, эквивалентного вашему слову «взращивать». Я уверен, что вокруг меня не было ничего живого, потому что я существо, сеющее смерть. Прошлой ночью, когда ты ушла в лес, мне было очень плохо. Но мое состояние не было вызвано ни жадностью, ни яростью или жаждой крови, а страхом. Я чувствовал бессилие, я не мог защитить тебя… Ты – мой любимый цветок.

Когда Себастиан произносит эти слова, он будто освобождается от железных доспехов, сковывавших его до этого.

– Только когда я нашел тебя живой, спящей в своей постели, страх отступил, – продолжает он. – Новое чувство овладело мной. Я вдруг почувствовал облегчение, радость и спокойствие. И все это одновременно.

– Я тебе нравлюсь! – озадаченно бормочу я. Мне трудно поверить, что это правда.

– И это «нравлюсь», – говорит Себастиан, наклоняя голову, чтобы заглянуть мне в глаза, – как будто ведет к чему-то большему. К чему-то, что сильней любого колдовства.