Книга Девушка из спасательной шлюпки, страница 3 – Эйлин Энрайт Ходжеттс

Где-то совсем рядом раздался громкий свисток, и все вдруг затихли.

– Это офицер!

– Это мистер Лайтоллер!

Только сейчас Тоусон разглядел офицера, который, наполовину высунувшись из воды и уцепившись за нос лодки, держал в посиневших губах свисток.

– Что нам делать, сэр?

Лайтоллер выплюнул свисток и на удивление энергично ответил:

– Перестать вести себя как дикари и соблюдать дисциплину. Всякий, кто не намерен исполнять мои приказы, может проваливать к черту.

Тоусон не особо любил британцев и на дух не выносил офицеров, но, слыша, как офицер стал отдавать приказания, а люди начали их исполнять, он почувствовал, что надежда постепенно возвращается. Да, им предстоит ужасная ночь, но помощь наверняка должна скоро прийти. Из-под перевернутого корпуса лодки извлекли радиста, который угодил в воздушный карман. Он казался полумертвым, но все же, стуча зубами, сумел подтвердить, что на сигнал SOS откликнулись другие суда. «Балтик», «Карония», «Олимпик» и «Карпатия» спешат к ним на всех парах.

На мгновение дрожащие от холода люди воспряли духом, но через минуту словно занавес опустился над сценой – это погасли огни «Титаника».

В темноте раздался голос Лайтоллера:

– Помолимся.

У Тоусона не оставалось сил для молитвы. Он предпочитал думать о мести и возвращении того, что прежде принадлежало ему.

Шлюпка номер четырнадцать

Поппи Мелвилл

Поппи Мелвилл увидела, как огни моргнули в последний раз и «Титаник» погрузился в темные воды Атлантики. Корабль исчез, а с ним и последние надежды. Холодные и безжалостные звезды освещали людей, что барахтались в воде, отчаянно молотя руками среди бледной, как будто светящейся пены. Айсберг – виновник катастрофы наверняка был уже далеко, величественно дрейфуя дальше по океану, отделавшись всего лишь отметиной черной краски, свидетельствовавшей о его встрече с кораблем.

В шлюпке номер четырнадцать Поппи обнимала ребенка, которого посадили ей на колени. Она крепко держала мальчика, прижав его лицо к своему пальто. В ее силах было помешать ребенку видеть происходящее, но помешать ему слышать она не могла, а ночь была далеко не тихой.

Офицер, командовавший шлюпкой, поднял вверх небольшой масляный фонарь, свет которого подрагивал в дрожащей руке. Поппи сосредоточилась на колеблющемся огоньке и наблюдала за тем, как рука офицера постепенно обрела твердость, пока он не набрался сил заговорить.

– Налечь на весла! – скомандовал он. – Не мешкать!

Из темноты за спиной Поппи раздался мужской голос – резкий голос человека, привыкшего что-то требовать от других.

– Надо разворачиваться. Подберем людей из воды. У нас есть свободные места.

Офицер ответил негромко, но уверенно:

– Если вы не замолчите, сэр, я буду вынужден препроводить вас за борт. В эту лодку сажали женщин и детей. Как здесь очутились вы?

Поппи обернулась, но увидела лишь сгрудившуюся темную массу. Среди женщин и детей было трудно различить мужчину, который действительно никак не должен был оказаться здесь. Хотя мужчина замолчал, некоторые женщины подхватили его слова, настаивая на возвращении.

На лице офицера появилось выражение мрачной решимости.

– Налечь на весла! – повторил он команду.

Гребцы склонились над веслами, и шлюпка ускорила ход. Ей вслед летели крики остававшихся в воде людей. Лодка двигалась неуверенно и постоянно виляла, потому что весла то и дело натыкались на препятствия. Может, палубные стулья или столы, а может, и человеческие тела. Поппи на миг выглянула за борт, и перед ней предстало то, что ей вовсе не хотелось видеть и уж тем более запоминать: руки, тянущиеся к борту, пытающиеся ухватиться за опускающиеся в воду весла, и разинутые рты, из которых раздавались слабые жалобные крики.