Книга Полет птицы Пэн, страница 117 – Priest P大 (Прист)

Второй стиль – «Вездесущий поиск истины». В твердых движениях меча кроется долгий и тяжелый труд.

Третий стиль – «Неприятные последствия». Даже получив все, чего желал, человек остается крохотным муравьем на огромной земле. Все, что кажется твердым, в конце концов будет разрушено, словно снесенный волнами замок из песка.

Четвертый стиль – «Падение из процветания». На пути к вершине ждет множество взлетов и падений. Никто не сможет убежать от своей судьбы, даже пережив их все.

Пятый стиль – «Возвращение к истокам»…

Чэн Цянь не мог не вспомнить слова, некогда произнесенные учителем: «А есть ли разница между смертью и вознесением на небеса?»

Начало жизненного пути всегда неведомо, и всегда неведом его конец. Из неизвестности пришли и в неизвестность уйдем.

Щеки Чэн Цяня были мокрыми от слез, когда Мучунь чжэньжэнь закончил демонстрировать последний стиль.

– Ты хорошо все запомнил? – ласково спросил он.

Чэн Цянь сжал губы и упрямо воскликнул:

– Нет!

– Чепуха! Я все равно больше ничего тебе не покажу. – Мучунь чжэньжэнь протянул руку и щелкнул Чэн Цяня по лбу. Вскоре его улыбка погасла. Он снова заговорил: – Сяо Цянь, ты помнишь наши правила? Что там говорится о судьбе членов клана, навлекших на нас позор?

Чэн Цянь посмотрел на господина Бэймина покрасневшими глазами, но ничего не ответил.

Мучунь чжэньжэнь мягко продолжил:

– Совершившие непростительные грехи будут изгнаны и наказаны своими товарищами-соучениками – вот причина, по которой мы до сих пор не потеряли свое положение среди других кланов, даже несмотря на то, что с момента основания в наших рядах появилось множество отступников.

Чэн Цянь вытер слезы.

– Дао учит нас, что естественный ход вещей неприкосновенен, а совершенствующийся должен оставаться верен своему пути. Если же он повинен в большой беде, справедливость Небес восторжествует, и на него обрушится наказание, – спокойно сказал Мучунь чжэньжэнь.

Рукава его халата внезапно колыхнулись, хоть ветра и не было. Его лицо стало мертвенно-бледным, в глазах мелькнул призрачный огонек.

– Я был главой клана Фуяо в течение восьмидесяти лет, но я действительно виновен перед нашими предками, и перед тобой, и перед твоим шисюном, – неожиданно произнес господин Бэймин с невозмутимым выражением лица. – Поэтому я поклялся, что силой своих бессмертных душ защищу наш клан от трех катастроф. Так что, cяо Чунь, тебе не нужно делать это самому.

Услышав это, Мучунь чжэньжэнь почему-то не рассыпался в благодарностях. Он вообще не выказал никаких чувств, лишь спокойно ответил:

– Учитель, если я позволю тебе упокоиться с миром, что станет со скорбящими душами убитых тобой людей? Неужели это справедливо по отношению к ним?

Его голос был ровным и, как всегда, мягким. Но, по мнению Чэн Цяня, это были самые холодные слова, которые он когда-либо слышал.

Казалось, все чувства Мучунь чжэньжэня погрузились в ледяную воду, без намека на то, что хоть одно из них когда-либо отразится на ее поверхности.

Золотым светом сверкнули в воздухе сложные символы. Это было то, чем сильнее всего восхищался Ли Юнь, – невидимые заклинания.

Господин Бэймин не уклонился и не попытался сбежать. Он стоял неподвижно, глядя прищуренными глазами на мимолетный магический след, медленно растворяющийся в очертаниях природы.