Книга Полет птицы Пэн, страница 81 – Priest P大 (Прист)

Вдоль хребта маячили бесчисленные пещеры и покинутые дворы. У одних на входе высились стелы с надписями, у других – статуи, а у некоторых не было ничего. Тысячи лет люди приходили и уходили, служа связующим звеном между прошлым и будущим. Многочисленные методы совершенствования и другие важные записи были похоронены в земле, в девятиэтажной подземной библиотеке. Словно кровь и кости истории. Это все, что осталось от всемогущих заклинателей, талантов, людских добродетелей и даже злодеев…

Во всем клане Фуяо остались только учитель-колонок и несколько озорных учеников, скрывающихся от мира смертных.

Только ветер несся по небу и нырял глубоко в бездну. На такой высоте он обжигал, и у Чэн Цяня заболели щеки. Но страх, что так долго преследовал его, постепенно отступил.

Чэн Цянь вздохнул, чувствуя, что избавился от мучившей его тоски.

Он снова подумал о высокомерном господине Бэймине у Плато Бессмертных, вспомнил свою захолустную деревеньку и родителей, считающих серебро. Вдруг Чэн Цянь осознал все тайные желания, притаившиеся в глубине его сердца.

Почему он стремился стать кем-то вроде господина Бэймина?

Если он вырвется за пределы мира, доступного простым смертным, станет всемогущим заклинателем, перед которым склонится все живое, а люди будут становиться на колени… Осмелится ли он вернуться в родной дом, чтобы увидеть, сожалеют ли они?

Прямо сейчас, когда он плыл среди облаков, глядя, как пещеры и дворы горы Фуяо исчезают вдали, переполненное до краев и вечно запертое сердце Чэн Цяня внезапно опустело.

Его родители смертны. Сколько еще им ходить по свету? Тридцать или пятьдесят лет. Он непрерывно думал о том, что однажды вернется и заставит их сожалеть, но что случится потом?

Возможно, когда он действительно чего-то достигнет, они будут уже мертвы.

А может, и нет. Но по прошествии половины отведенных им лет, даже если они вспомнят отданного даосу ребенка, останется ли у них что-то, кроме сожаления?

Если они действительно любили его, почему так легко отдали?

Если у людей нет никаких чувств, стоит ли говорить о раскаянии и стыде?

Чэн Цянь внезапно расслабил напряженные плечи, отдаваясь на милость шимэй.

Он понял, что ненависть, которая разъедала его изнутри, была лишь иллюзией.

Стены в сердце Чэн Цяня рухнули, и он снова услышал шепот, исходящий от горы Фуяо, прямо как в тот раз, когда дашисюн внезапно погрузился в медитацию. Но теперь голоса не текли мимо него. Они вливались в тело Чэн Цяня, будто реки, впадающие в море.

Не задевая и не задерживаясь, эти волны приходили и уходили, подобно радостям и тревогам. Они кружили рядом, соединяя тело Чэн Цяня с миром, словно он всегда был его частью.

Трудно сказать, сколько времени прошло, прежде чем он услышал крик журавля. Белая птица взмыла в небо и несколько раз облетела их с Лужей. Поднявшись так высоко, Лужа потерялась и уже начинала хныкать, но, заметив птицу, покорно последовала за ней обратно на гору. Под присмотром журавля она приземлилась прямо перед резиденцией Мучунь чжэньжэня.

Чэн Цянь все еще находился в трансе, когда его ноги коснулись земли.

Мучунь чжэньжэнь устремился на помощь застрявшей в воротах Луже. Он погладил ее крылья, и те засветились таинственной силой, начав медленно уменьшаться, пока, наконец, не исчезли, оставив на спине девочки лишь пару красных отметин, похожих на родимые пятна.