Книга Полет птицы Пэн, страница 89 – Priest P大 (Прист)

Но учитель притворился глухим, не обратив никакого внимания не эту дурную идею.

Старый колонок знал, куда идти. Нигде не останавливаясь, он повел учеников к юго-восточной окраине поселка, мимо ряда крытых соломой хижин.

С эстетической точки зрения архитектурный стиль этих лачуг больше подходил для конюшен. У дверей лениво бродили курицы, а к домам прилегали каменные свинарники. Из одного из них на свадебный караван молодого господина Яня с любопытством смотрела ленивая свинья.

Янь Чжэнмин распахнул дверцу повозки, неприязненно оглядел обстановку, после чего протянул руку и ткнул Чэн Цяня в бок:

– Что это за жуткое место? Сортир?

К этому моменту он уже забыл, что злился на Чэн Цяня, – основным занятием Янь Чжэнмина было ежедневно упиваться собственной красотой во всех ее проявлениях, а потому он не заострял внимания на других и не таил в душе злобу.

Чэн Цянь сочувственно посмотрел на него.

– Я только что видел, как учитель постучал в ворота, – боюсь, что здесь мы и остановимся.

Янь Чжэнмин промолчал.

Он бы предпочел ночевать в повозке.

Ничто так не угнетало его, как это путешествие. Возмущенный, Янь Чжэнмин внезапно задумался о своей ответственности в качестве дашисюна. Он огляделся по сторонам и проворчал, обращаясь к Ли Юню:

– Где мелкий кривозуб?

С того дня, как Ли Юнь, глядя на успехи Чэн Цяня, обрел мотивацию к учебе, он всячески избегал игр и веселья. Следуя примеру третьего шиди, он всю дорогу не выпускал из рук книгу, даже сидя верхом на лошади, а потому, услышав вопрос, не глядя указал куда-то в сторону. Там, куда он показал, у ворот рос большой куст с ягодами годжи. Из просвета между ветвями высунулась голова, настолько помятая, будто ее обладателя хорошенько отходили кулаком.

– Ищете меня? Я собираю для вас ягоды годжи! – крикнул Хань Юань своим шисюнам, застывшим со сложными выражениями на лицах. – Их так много, и они такие сладкие!

Этот идиот…

Янь Чжэнмин решил, что скорее умрет, чем ступит на эту землю, и демонстративно захлопнул дверцу повозки.

Но несколько мгновений спустя он все же вышел. Их маленькая шимэй, ничего не знавшая о терпении, описалась.

Янь Чжэнмин, вынужденный ночевать в лачуге с соломенной крышей, до ночи ходил мрачнее тучи.

У ряда соломенных хижин было название, которое очень точно описывало их: «Убогий постоялый двор».

По обе стороны от ворот виднелись надписи. Слева – «Три монеты за ночь», справа – «Оставайся или проваливай». На самих воротах красовалась морда свирепого чудовища. Здесь не было даже слуг, чтобы поприветвовать гостей. Кто вообще управлял этим постоялым двором?

Хозяин появился только тогда, когда учитель постучал второй раз. Это был крепкий мужчина ростом более восьми чи, подобный небольшой горе – почти одинаковой в высоту и в ширину.

С торчащими волосами и такой же бородой, с лицом, похожим на бронзовый таз, и толстыми губами, кривившимися книзу, он напоминал сборщика долгов.

Лошадь Ли Юня испугалась его появления. Она заржала и в панике попятилась, едва не врезавшись в повозку Янь Чжэнмина. Морда лошади вытянулась от испуга.

Учитель, однако, дружелюбно улыбнулся и склонился в приветственном поклоне:

– Брат Вэнь Я, давно не виделись.

Ученики и слуги поразевали рты, чувствуя, что они больше никогда не смогут смотреть на иероглифы «Вэнь» и «Я»^[112].