Книга Усмиритель душ. Том 1, страница 78 – Priest P大 (Прист)

– Я просто смотрю. Не могу есть… сладкое, – тихо ответила Ван Чжэн и начала рассказ: – Вследствие различных природных катаклизмов люди постепенно переселялись на эти земли и объединялись с другими общинами. Первым сюда пришёл народ кхамба^[52]. В культуре тибетцев принято небесное погребение. После смерти человека к делу приступал рогьяпа – мастер, который проводил обряд: расчленял тело, дробил кости, смешивал их с цампой^[53]и отдавал птицам. Если те съедали тело не полностью, это считалось дурным знаком, поэтому мастерство рогьяпы ценилось очень высоко. Эта хижина некогда служила домом такому мастеру. – Староста вздрогнула. – Рогьяпа пользовался уважением, но люди избегали с ним близкого контакта из-за его работы. – Го Чанчэну вспомнился Палач. При упоминании о нём все тоже испытывали благоговейный трепет, но при этом старались держаться в стороне, словно одно его появление сулило страшную беду. И только Чжао Юньлань не гнушался его компанией. – Впоследствии сюда пришли и другие народы. Большинство из них занимались скотоводством, но встречались и земледельцы. Случались этнические конфликты, войны, смешанные браки, со временем люди начали перенимать чужие обычаи, в том числе небесное погребение, но со своими вариациями. – Ван Чжэн напоминала учительницу истории, тихий голос и сухой пересказ фактов могли с лёгкостью убаюкать любого, но только не студентов Шэнь Вэя. Они искренне интересовались темой и тщательно всё конспектировали. Чжао Юньлань наелся мяса, перетащил спальный мешок поближе к профессору и устроился отдыхать. – Постепенно климат становился всё более суровым, и люди начали покидать эти места. Позже, где-то в… Хм, я точно не помню, вроде во времена династии Сун^[54]или Юань^[55]здесь случилось ужасное бедствие, и все, за исключением горстки ханьга, нашедших укрытие в пещере, либо погибли, либо сбежали и больше не возвращались.

– Об этом есть упоминания в исторических хрониках? – поинтересовалась староста.

Ван Чжэн покачала головой.

– Эти земли не принадлежали Центральной равнине^[56]. Местные жили обособленно, не знали ханьской письменности и никак не взаимодействовали с внешним миром, поэтому записей не осталось. Но согласно преданию, в тот год снег с вершины горы обратился свирепым демоном, из воды и трещин, что появились в земле, вылезли белые монстры, которые хватали людей и скот, вспарывали им животы и отрывали головы.

– По описанию похоже на землетрясение, которое вызвало лавину, – предположила староста.

Ван Чжэн не стала ни подтверждать, ни опровергать её догадки и продолжила рассказ:

– Позже народ ханьга поселился где-то в районе нынешней деревни Цинси. После ухода тибетцев места для небесного погребения забросили, а хижина на вершине горы стала использоваться иначе. Ханьга решили, что с высоты можно увидеть приближающуюся беду, и каждый месяц отправляли сюда крепкого молодого мужчину для охраны местности. Со временем этот обычай претерпел изменения, и хранитель горы стал самым уважаемым человеком в общине, а хижина – его домом. Чтобы провести важный ритуал, на вершине собирались все жители, и место обрело статус священного.

– Почему я никогда ничего не слышал о народе ханьга? – спросил очкарик.

– Потому что они жили небольшой общиной, не вступали в браки с чужеземцами и уже давно исчезли, не оставив о себе никаких упоминаний.