Книга Усмиритель душ. Том 1, страница 80 – Priest P大 (Прист)

Чжао Юньлань рукой преградил Шэнь Вэю путь и подхватил Дацина.

– Куда поскакал, Толстяк?!

– Это огонь преисподней, – произнесла у него за спиной Ван Чжэн.

Капюшон слетел с её головы, обнажив безжизненное лицо, и кукла бессильно повалилась на землю. Профессор протянул было руку, но, услышав протяжный стон, резко отпрянул. Из пластикового тела выплыл призрак девушки в белом платье и голосом Ван Чжэн сообщил:

– Когда отворяются врата преисподней, наружу вырывается яростное пламя и сжигает всех, кто согрешил.

– Хватит молоть чушь, заткнись, – раздражённо перебил Чжао Юньлань.

– Если не веришь, взгляни сам. – Она указала на двор.

Черепа обернулись к хижине и в беззвучном смехе задвигали челюстями. Ван Чжэн бесстрастно посмотрела в пустые глазницы и сказала:

– Это мой народ. Они жаждут содрать с меня кожу, вытянуть жилы и выпить кровь.

Чжао Юньлань спокойно вытащил из кармана пистолет и приказал:

– Ван Чжэн, вернись в тело, а ты, Шэнь Вэй, зайди в дом.

– Но… – Она выдержала паузу, вздохнула и с горечью добавила: – Я уже мертва.

– Что за женские капризы? Сколько можно болтать?! А ну, живо назад!

С этими словами Чжао Юньлань схватил полупрозрачную душу, насильно запихнул её в пластиковую куклу и швырнул Чжу Хун, которая выбежала посмотреть, что происходит. В следующее мгновение ожившие черепа яростно бросились к ним. Чжао Юньлань трижды выстрелил и потянул дверь на себя. Все пули угодили точно в цель, и черепа, завопив человеческими голосами, рассеялись белым дымом. Один попытался заскочить в хижину и застрял в дверном проёме. Чжао Юньлань, не мешкая, вытащил из кармана кинжал и безжалостно ударил по черепу рукоятью. Тот разлетелся, как яичная скорлупа, и дверь с грохотом захлопнулась.

Снаружи послышались бесчисленные удары. Некоторые черепа запрыгали, заглядывая в окна. От шума студенты проснулись, но не запаниковали, потому что приняли происходящее за сон. Даже Го Чанчэн не потерял самообладания: он слепо верил, что всемогущий начальник Чжао, говорящий храбрый кот, псевдомонах, одолевший голодного духа, девушка-змея и суровый Чу Шучжи способны решить любую проблему.

– Амитабха, – сказал Линь Цзин и помог начальнику подпереть дверь. А затем, поглядев в окно, возмутился: – Даже от черепов стоит ждать подвоха! Что это за мир такой?! Я разочарован!

Чжао Юньлань повернулся к Ван Чжэн.

– Что за шайку ты призвала? Ладно ещё на людей бросаются, но на тебя-то зачем? Они не боятся травануться пластиком?

Линь Цзин решил, что начальник ляпнул лишнего, и тихонько дёрнул его за край одежды. Староста рядом захихикала, но осуждающие взгляды однокурсников быстро отрезвили её. Девушка прикрыла рот рукой.

– В тысяча семьсот двенадцатом году в народе ханьга вспыхнуло восстание. – Ван Чжэн, опёршись на Чжу Хун, поднялась на ноги и натянула капюшон пониже, чтобы скрыть лицо. – Всё закончилось победой мятежников, вождя убили, а трёх его жён, детей и сто двенадцать преданных воинов обезглавили согласно древнему обычаю. Тела сожгли на костре, а головы закопали во дворе хранителя горы. Эти души обречены на вечную несвободу и никогда не познают покоя.

– Это они сейчас снаружи? – удивлённо спросила Чжу Хун.

Стук в дверь становился всё громче. Чжао Юньлань переглянулся с Чу Шучжи, и тот расстегнул ветровку, под которой скрывался странный свитер с кучей карманов, напоминающий армейскую разгрузку Пошарив по ним, он вытащил несколько жёлтых талисманов с киноварными надписями и приклеил их по углам двери. Едва бумага коснулась её, вспыхнул тусклый белый свет, и удары стихли.