Книга Пустая комната №10, страница 121 – Серафина Нова Гласс

Лишь из окна соседней квартиры на траву под спальней Каллума ложится небольшой оранжевый треугольник света, и мне приходится нащупывать телефон, стоя на четвереньках. Здесь сыро, и, когда я ползу в темноте, свежескошенные сорняки царапают голые колени. Телефон где-то здесь.

И вдруг я чувствую резкую боль и начинаю задыхаться. Я не могу дышать! Берусь за шею и ощущаю, как горло мне сжимает то ли провод, то ли веревка. Я отчаянно хватаюсь за нее и пытаюсь закричать. Открываю рот, чтобы позвать на помощь, но не могу произнести ни звука. Размахиваю руками, стараясь за что-нибудь ухватиться или оттолкнуться. Я бью ногой назад и на что-то натыкаюсь. Или на кого-то? Но я ничего не могу сделать.

Перед глазами пляшут звезды, и все темнеет.

Когда я прихожу в себя, по-прежнему темно, и только через несколько минут я вспоминаю, что случилось, и понимаю, где нахожусь. Мы движемся. Я слышу мягкий гул шин и чувствую ритм швов дорожного покрытия. Я в багажнике машины. Голова пульсирует, больно даже моргать. Это дело рук Каллума? Он думает, что убил меня? Я не понимаю, что лучше – закричать или притвориться мертвой. И не знаю, сколько времени мы уже едем.

О господи. Я здесь задохнусь. Руки связаны, и я не могу пошевелиться. Судорожно пытаюсь придумать, как выбраться, но разве существует какой-либо способ? Никто не знает, что я здесь. Я думаю о том, как Каллум поступил с Лили и Генри. И ему сошло это с рук. Нет никаких доказательств, кроме видео, которое запросто можно списать на бред обезумевшего человека.

Я кричу. Конечно, это бесполезно, но надо хотя бы попытаться заставить его остановиться. Нельзя позволить ему отвезти меня туда, куда собирался. Я должна его остановить, помешать выполнить план, вывести из равновесия. Начинаю брыкаться и дергаться, со всей силы молочу каблуками по заднему сиденью, чтобы он почувствовал, но я слишком слаба. Ничего не выходит. Ноги тяжелеют и устают. Видимо, Каллум дал мне снотворное. Пинаться не получается, ноги как будто проваливаются в зыбучие пески. И я кричу. Кричу до хрипоты, и наконец, спустя будто бы несколько часов, хотя, наверное, всего нескольких минут, машина тормозит.

У меня болит каждая мышца, и я напрягаюсь всем телом в ожидании, когда он откроет багажник. Но ничего не происходит, и вокруг щеки, прижатой к грязной обивке багажника, собирается лужица слез.

Видимо, я снова заснула или потеряла сознание, потому что словно проходит целая вечность, прежде чем я снова что-то слышу, и тут внезапно щелкает замок и багажник открывается. Надо мной в темноте нависает Каллум.

Он молчит, и это тревожит больше, чем если бы начал выкрикивать приказы. Он жутко спокоен и лишь качает головой, глядя, как я выбираюсь наружу. Каллум видит страх в моих глазах, как я съеживаюсь, когда он делает шаг ко мне, но ему, похоже, это не доставляет удовольствия. Его это вообще не трогает.

– Черт, – говорит он, и я вижу, что мы где-то в пустыне.

В нескольких шагах за моей спиной каменистый обрыв, внизу течет Рио-Гранде. То самое место, откуда упал Генри, точнее, то место, откуда его сбросил этот мерзавец.

– Я же дал тебе возможность уйти. Господи. Подсовывал записки под дверь, запер тебя в хранилище. Всячески тебя выживал, чтобы не дошло до этого.

Он хлопает ладонями по капоту машины.