Книга На тихой улице, страница 106 – Серафина Нова Гласс

– Восемь-девять-восемь-пять-два-три, восемь-девять-восемь-пять-два-три, восемь-девять-восемь-пять-два-три, – повторяет она, беззвучно набирая цифры на устройстве сигнализации.

Затем пригибается. Присев у закрытой входной двери, натягивает черную балаклаву, которую нашла в коробке с зимними вещами, когда искала перчатки Гранта. На мгновение Пейдж вспоминает мужа, сидящего на кухне в уродливой коричневой шапке из той же коробки. Затем быстро отбрасывает это воспоминание, такое неуместное сейчас, и сосредотачивается.

Пейдж не рискнула надеть маску снаружи, ведь кто-нибудь мог смотреть в окно. Никола сказала, что камера на крыльце направлена внутрь, а не на соседей, но сейчас, когда Пейдж натягивает балаклаву, сидя на корточках в доме, она кажется самой себе немного безумной. Но она внутри. Не время сомневаться.

Несколько минут Пейдж сидит на корточках, слыша только собственное дыхание.

– Все хорошо? – слышит она громкий шепот Коры в наушниках.

Пейдж подносит к груди большой палец, чтобы показать камере, и медленно встает. Снимает у двери обувь, чтобы тихонько красться на цыпочках в одних носках, и направляется к изогнутой лестнице в центре комнаты.

Держась за перила, Пейдж поднимается по лестнице так тихо, что не слышит собственные шаги. Наверху она останавливается и прислушивается. Она слышит флейту и журчание воды. Похоже, на медитативную музыку, такая обычно играет в спа-салонах. Наверное, музыка помогает ему заснуть, но откуда это знать Николе, если ту запирали на ночь в другой комнате? Пейдж не останавливается, чтобы спросить. Идя дальше, она решает, что это к лучшему – он вряд ли что-то услышит. А потом раздаются голоса, и Пейдж замирает с колотящимся сердцем.

– Я умный и сильный. Счастье – это выбор, а не условие. Я выбираю быть счастливым.

Сначала Пейдж разворачивается, чтобы сбежать обратно вниз по лестнице, но быстро понимает, что это тоже запись.

Ну и ну, Лукас слушает во сне мантры для поднятия самооценки. Ничего себе, думает она, но это опять же к лучшему. Ей нужно прокрасться мимо открытой двери его спальни. Сначала Пейдж вытаскивает телефон из лифчика и осторожно вытягивает руку за угол, чтобы камера показала происходящее в комнате.

– Он спит, – раздается в наушниках голос Коры. – Что он слушает? – спрашивает она. – Прости. Тсс. Знаю, я… прости.

Пейдж тихо проходит мимо спальни и приближается ко второй двери слева. Она закрыта. Придется беззвучно открыть ее. Пейдж выравнивает дыхание и очень медленно поворачивает ручку, но замок все равно громко щелкает, открываясь.

– Черт, – шепчет она и закрывает рот ладонью. Она не собиралась произносить ничего вслух.

Пейдж проскальзывает в кабинет, делает несколько больших, тихих шагов к открытому шкафу и прячется внутрь на случай, если шум разбудил Лукаса. И ждет.

– Что ты делаешь? – раздается в ухе голос Коры.

Пейдж разворачивает камеру к лицу и прикладывает палец к губам, чтобы Кора замолчала. Потом крутит камерой, показывая портфель на полу у письменного стола. Пейдж помнит, что сунула жучок в дырочку в подкладке и достать его непросто, но, прождав с минуту и не услышав никакого движения, она подходит к портфелю и сует руку внутрь, нащупывая дырку. Есть!

На нервной почве ее ладони стали липкими от пота и слегка трясутся, пока она водит пальцами по подкладке в поисках маленького металлического квадратика. Пейдж пытается расширить дырку, чтобы сунуть туда ладонь, и рвет ткань как можно тише. Тут кончики пальцев натыкаются на жучок, и Пейдж вытаскивает его. Показывает его на камеру и слышит радостные крики в наушниках. Слишком громкие, они чуть все не испортили. Если б Пейдж была ближе к Лукасу, это стало бы проблемой. Она, не тратя времени, засовывает жучок в лифчик и сожалеет, что не догадалась надеть что-то с карманами. Пейдж осторожно идет к двери кабинета, там она снова прислушивается и ждет.