Онлайн книга «Черное Сердце»
|
«Ты хотел, чтобы он страдал?» Она ухмыляется, и это выражение, кажется, меняет все ее лицо. И я думаю о том, что сказал доктор Мэгнессон о множественных личностях, о том, как психопаты могут буквально на ваших глазах превращаться в кого-то неузнаваемого. «Я никогда не хотел, чтобы страдания этого человека закончились. Мне было грустно, когда это произошло. Забавно, я помню, как врачи и медсестры в больнице проявляли ко мне сочувствие, когда я плакала над ним на смертном одре, как они обнимали меня и утешали. Но я не горевал о его смерти. Я плакала, потому что его страдания почти закончились.» Я выдыхаю. «Итак, в конце концов ты отомстил… Ты убил человека, который надругался над тобой, человека, который должен был защищать тебя. Многие люди, Ребекка, даже судья, могли бы каким-то образом понять твои действия, учитывая природу преступлений твоего отца против тебя. Но зачем было убивать Найджела Бакстера и Карен Уокер? Тебе было недостаточно смерти твоего отца?» Она снова смеется, этот маниакально-ужасный звук, и ее глаза закатываются на затылок, придавая ей безумный вид. «Ты сам сказал, Дэниел, что иногда нет причин». ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ Уже перевалило за полночь. Она пробыла в комнате для допросов почти два часа. Я чувствую, что сейчас близка к признанию, и могу только надеяться, что Вудс тоже это почувствует и не прекратит разбирательство. Мне просто нужно еще немного времени: единственное, чего мне не хватает. И все же я слышу слова доктора Мэгнессон, эхом отдающиеся в моем мозгу: «психопаты и серийные убийцы редко, если вообще когда-либо, признаются в своих преступлениях, потому что, по правде говоря, они не видят их таковыми». «Где Джордж?» Я спрашиваю ее снова. «Ребенок, Ребекка, где он? Что ты с ним сделала? Сколько это было?» Я смотрю на свои часы, потом на нее. Ее лицо имеет желтый оттенок. Возможно, это просто из-за света, но ее глаза кажутся запавшими, как будто она постарела на десять лет за два часа, ее зрачки стали маленькими, как булавочные уколы, а щеки и лоб покрыты маслянистым блеском пота. Ее руки защищающе скрещены на талии. «Какое твое первое воспоминание детства, Дэниел?» Ее голос хриплый и неглубокий. Она устала. Усталость — это хорошо. Усталость обычно является прелюдией к признанию. Часто это битва желаний, процесс собеседования, процесс постепенного изматывания кого-то, пока он не выдохнется и не будет загнан в угол настолько, что единственный выход — выложить все начистоту. Но Ребекка Харпер — женщина, которая всю свою жизнь провела в углу, приученная к невыразимым пыткам. Но она знает, что игра окончена, что все кончено, или, по крайней мере, та часть, где она получает возможность убивать людей, закончена. Только она по-прежнему контролирует ситуацию, и она это знает. Возможно, за дверью ей предстоит долгий путь, но у нее по-прежнему в руках ключ к местонахождению и безопасности маленького мальчика; у нее по-прежнему преимущество. «Подавившись конфетой в школе, «говорю я, «я чуть не умер». Она выглядит заинтригованной. «Мой двоюродный брат дал мне вареную конфету, одну из тех больших старомодных леденцов. Я положил ее в рот и каким-то образом проглотил целиком. Оно застряло у меня в пищеводе, и я начал задыхаться, кашлять и хрипеть, вы знаете, я не мог дышать, и я помню панику, которую я почувствовал — чистый ледяной ужас.» |