Книга Черное Сердце, страница 89 – Анна-Лу Уэзерли

«Я ценю это, сэр, правда. Но это то, что я должен сделать».

«Дэн», — он снова называет меня по имени, — «это общеизвестно, так же ясно, как счет по кредитной карте, который ежемесячно выставляет моя жена, что ты любил эту девушку и сильно страдал после ее кончины. Люди видят это; они чувствуют это, они чувствуют это, это, это…»

«Это что?» Спрашиваю я. Я думал, что проделал хорошую работу, скрывая свою боль, и чувствую себя немного обескураженным. Люди жалели меня, шептались за моей спиной. «Смотри, это тот, кто потерял свою девушку в аварии на мотоцикле и не может прийти в себя, бедняга»? Я сохранил свой профессионализм; Я остался на работе; Я вернулся к работе всего через три недели после смерти Рейчел, и с тех пор у меня есть результаты. Им, черт возьми, есть на что жаловаться.

«Это нанесено на тебя, как татуировка», — говорит Вудс, несколько выразительно, во всяком случае, для него. «Не проходит и дня, чтобы ты с кем-нибудь о ней не говорил».… сам факт, что тебе удалось добиться тех результатов, которые у тебя есть, сам факт, что ты справился, это единственная причина, по которой я не выписал тебя, потому что какая бы терапия тебе ни назначалась, она не сработала».

Я сижу там, ошеломленный. Я позволяю его словам повиснуть над нами, пытаюсь переварить их. Притворись, что он их не говорит и они не правильные. Прав ли он? Я думаю о своем отце и о том, что он, несомненно, сказал бы. Имеет ли значение, что он сын, нераскаявшийся, помнишь?

«Итак, я получил результаты, и на мою боль можно не обращать внимания, — говорю я, — в качестве справедливого компромисса. Я думаю, если бы у меня не было результатов, то моя боль была бы засчитана за все, и я был бы в отпуске, сэр?»

Вудсу хватает такта поморщиться». Тебе уже следовало бы знать, что не я устанавливаю правила.

— А что, если бы вы это сделали, сэр? Я пытаюсь сдержать насмешку в своем голосе, но безуспешно.

Вудс снова встает. Он обходит стол с моей стороны и кладет на него руки, передо мной. «Тогда я бы сказал, что ты лучший полицейский, который у меня есть, а может, и когда-либо был в моей команде, и что я понимаю твою боль или хочу понять, как свою собственную, потому что, что бы ты ни думал обо мне, Дэниел Райли, я не дурак, и я не дошел до того, что должен, просто играть в гребаный гольф с кучкой старых консервативных, самодовольных ублюдков».

Черт возьми, тогда он сможет добавить умение читать мысли к своему списку навыков.

Сейчас он у меня перед глазами, и я представляю его младшим инспектором, таким же, как я, и каким пугающим, но парадоксально человечным он мог бы показаться на собеседовании. В этот краткий миг я вижу его абсолютный блеск, возможно, впервые.

«Не ходи туда больше, Дэн. Держись подальше. Это ее не вернет».

Я иду говорить.

«Я организую для тебя дополнительную терапию, за счет Метрополитена, конечно, этот парень считается лучшим, он поможет тебе, очевидно, специализируется на горе».

Я прикусываю язык.

«Мы включим вас в программу, как только разберемся с этим делом… но сначала найдите эту Златовласку. У нас на свободе серийный убийца, разыгрывающий какой-то сказочный кошмар, и мы оба знаем, как это плохо сказывается на бизнесе.»

Плохо для бизнеса. Да, и довольно дерьмово для семей тоже.

«Иди позавтракай», — говорит он, уже уткнувшись в свои бумаги, эмоции почти исчезли из его голоса.