Книга Одна проклятая роза, страница 43 – Ребекка Дзанетти

Взгляд Торна похолодел: в нем не осталось ни капли человечности. Я была не в силах даже сглотнуть. Он изучал меня.

– Я так понимаю, ты взяла его телефон. Больше не играй в покер, – сказал он, даже не оглянувшись на брата. – Убей его.

– Нет! – воскликнула я, бросившись вперед. Босые ноги заскользили по холодному полу. – Не убивай его. Это моя вина.

Торн едва заметно наклонил голову.

– Дермот потерял свой телефон. Ты говоришь, что у тебя его нет. Это непростительно.

Я осознала, что пропала.

– Телефон лежит между третьим и четвертым томами «Философии Франческо Миллентони», – прошептала я, крепко сцепив руки.

Джастис молча подошел к книжной полке и вытащил телефон.

Очевидно, он проводил здесь много времени, в отличие от других, ведь бо́льшая часть мира никогда не слышала о Миллентони.

Наконец я смогла вдохнуть.

– Хорошо. А теперь сбрось его бесполезную задницу со скалы, – сказал Торн, все еще сверля меня ледяным взглядом. То тепло, которое, как мне казалось, я видела в его серебристых искорках, исчезло. Неужели оно мне только показалось?

– Нет, – сказала я хриплым голосом, приподнимаясь на носках, чтобы встретиться с ним глазами. – Ты не можешь убить его. Это я взяла телефон, и это я виновата.

Торн закатал второй рукав, открыв еще больше татуировок, похожих на гранаты, бутоны роз, черепа и колючую проволоку, а также пару гэльских изречений, напоминающих кровные клятвы.

– Это был его телефон, и он его потерял.

Гнев захлестнул меня так быстро, что я затряслась.

– И все же это моя вина. Боже, ты такой же, как мой отец! – произнесла я, завладев всем его вниманием.

– Что, прости?

– Это эмоциональный шантаж. Я сделала то, что тебе не понравилось, и теперь ты собираешься свалить смерть этого бедолаги на меня, чтобы я больше так не поступала. Ты не только жалкий, но и чертовски подлый, – сказала я на одном дыхании. Ярость поглотила меня. – Это не просто несправедливо, но и в корне неправильно для мужчины, настоящего мужчины, использовать эмоции женщины против нее же самой. – Уши так горели, что удивительно, как они не сгорели дотла. – «Поступай так, как если бы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Он, кажется, был в замешательстве.

– Ты только что процитировала Канта?

– И он прав, – прошипела я так сердито, что перехватило дыхание.

Торн скрестил руки на груди, приняв еще более угрожающий вид. Я могла справиться с любой опасностью, но этот холод в его глазах был чем-то другим.

Джастис откашлялся.

– Торн… –  произнес он и сразу замолк, когда брат смерил его взглядом.

– Пожалуйста, не убивай его, – сказала я, чувствуя, как гнев начал перерастать в страх. – Я умоляю тебя.

Он повернулся ко мне, высокий и широкоплечий, а еще очень злой и опасный.

– Нет, не умоляешь.

Страх душил изнутри. Я упала на колени и опустила голову. Если это могло спасти жизнь охранника, то стоило моей гордости.

– Пожалуйста, не убивай его, Торн, – молила я, чувствуя, как кафельный пол холодит колени.

– Посмотри на меня, – приказал он.

Я подняла взгляд и, к собственному удивлению, ощутила, как на глаза навернулись слезы.

Серебристые искорки в глазах Торна исчезли.

– Выведите его на улицу и выбейте из него все дерьмо. Я дам знать, если она убедит меня сохранить ему жизнь.