Книга Одна проклятая роза, страница 44 – Ребекка Дзанетти

Я заметила облегчение в глазах Джастиса и ужас в глазах Дермота. По крайней мере, какое-то время он будет жив.

Я встала, но ноги на секунду подкосились.

– Я, пожалуй, пойду.

– Ты нарушила первое правило, Алана. Я предупреждал тебя о последствиях.

Голова закружилась. Сердцебиение отдавалось в висках.

Он правда не шутил.

Как и любая добыча, я поддалась инстинкту и побежала.

Он поймал меня в дверях. Обхватив одной рукой за талию, приподнял над землей. Я была так близка к выходу. Его низкий смешок эхом пронесся по тихой библиотеке, и я поняла, что он специально позволил мне зайти так далеко. Меня охватила ярость, и я попыталась вывернуться из его хватки: развернувшись, я ударила его по шее, а затем несколько раз пнула туда, куда могла дотянуться.

Его крепкое тело не реагировало ни на один удар, и, продолжая бить, я причиняла боль только самой себе, совершенно не мешая ему двигаться. Паника пронзила меня словно электрический ток под водой.

Он сел на освободившийся диван и плавно перевернул меня лицом вниз, так, что я впечаталась животом в его твердые бедра. Воздух со свистом вырвался из легких, а волосы коснулись пола. Он задрал юбку, и прохладный воздух тронул мою голую кожу.

«Не может быть. И зачем я только надела стринги?» – пронеслось в голове.

Первый выплеск его недовольства пришелся прямо на мой зад.

Боль и унижение пронизали меня насквозь. Я подпрыгнула и, обезумев от гнева, вскрикнула. Мои попытки сопротивления были подобны тому, как защищается дикий зверь, загнанный в клетку. Торн положил тяжелую ладонь на мою спину, лишив всякой надежды выйти из-под его контроля.

Затем он ударил меня еще раз.

Я услышала шлепок, прежде чем острая боль разлилась по бедрам и спине. Никто никогда в жизни со мной так не обращался.

– Ты гребаный сукин…

Следующий удар был еще сильнее, и я с трудом смогла втянуть воздух. Слова застряли в горле. Я занималась спортом и умела драться, но оказалась беспомощной перед его силой, и это больше всего приводило меня в бешенство.

– Ты подчинишься намного раньше, чем думаешь, детка, – сказал Торн, обрушив на меня серию ударов, от которых задница запылала огнем. Огромной ладонью он бил по каждому сантиметру ягодиц, сверху, снизу, сбоку, по несколько раз, отчего кожа стала ярче гранатов, украшающих пол. До этого я их и не заметила.

Слезы застилали мне глаза.

Все тело горело. Каким-то образом боль стала постепенно переходить во что-то другое – я не знала во что, но отчаянно нуждалась в этом. Я напряглась, пытаясь бороться и с этим чувством, и с собой. Вспышка огня будто обожгла клитор, заставив трепетать каждую клеточку. Внизу стало влажно, и мне пришлось призвать все свое самообладание, чтобы не потереться о бедра Торна. Соски затвердели так быстро и сильно, что стало больно. Я никогда не испытывала ничего подобного: каждый дюйм моей кожи словно был наэлектризован и желал большего.

Его рука скользнула к моим волосам, и он запрокинул мою голову, заставляя встретиться с ним взглядом. Те искорки в глазах вернулись и придали его образу нотку дикости. Его властный и непреклонный взгляд я буду помнить до самой смерти.

– Подчиняйся, – сказал Торн медленно, четко выговаривая каждый слог сурового приказа. Его вторая ладонь легла на мой пылающий зад.