Книга Топор, страница 109 – Дональд Уэстлейк

Я театрально вздыхаю. «Не заводится», — говорю я, а затем наполовину высовываюсь из машины, как будто только что узнала его: «О, привет!»

Он все еще шел к своей машине, но теперь поворачивается в мою сторону, прищурившись, наконец понимает: «Мистер Хатчесон?»

Да, ты помнишь это имя, горячая перспектива приобрести спортивную куртку, собираюсь вернуться завтра с женой. Я говорю: «Да, привет. Не ожидал увидеть тебя раньше завтрашнего дня».

«Что случилось?» Он хмуро смотрит на открытый капот. Я читал, что он умеет брать ответственность на себя, гордится тем, что находится рядом в чрезвычайной ситуации, и он, безусловно, играет свою роль.

Я говорю: «Мне неприятно это признавать, но я ни черта не смыслю в автомобильных двигателях. Я позвонил своей жене, она собирается попросить гараж прислать кого-нибудь. Бог знает когда».

«Это тебе дорого обойдется», — говорит он.

«Не напоминай мне», — говорю я. «И я действительно не могу себе этого позволить, не сейчас». Я выхожу из машины, держа правую руку опущенной вдоль тела, а другой рукой указываю на двигатель. «Вот и моя новая спортивная куртка».

Теперь это личное. «Нет, нет, мистер Хатчесон», — упрекает он меня. «Никогда не говори «умри», это мой девиз».

«Хотел бы я, чтобы это было девизом автомобиля», — говорю я.

Он смеется и подходит к передней части «Вояджера», говоря: «Давай просто посмотрим. Ты не возражаешь?»

«Вовсе нет», — говорю я. «Если ты сможешь сэкономить мне на буксировке и ремонте…»

«Ничего не обещаю». Он берет молоток и поднимает бровь, глядя на меня. «Собираешься починить его этим?»

Я двигаю руками, демонстрируя беспомощность. «Я подумал, что, возможно, мне придется ослабить барашковую гайку».

Качая головой, он кладет молоток туда, куда я его положил, и наклоняется над двигателем, его голова близко к открытому капоту. «Попробуй перевернуть его», — говорит он мне.

«Конечно. Тебе нужен фонарик?»

«У тебя есть такой? Идеально», — говорит он и поворачивает голову ко мне, правая рука тянется за фонариком, и я бью его булавой по лицу. Он вскрикивает и прижимает обе ладони к глазам, в то время как я бросаю баллончик с булавой на землю и тянусь за молотком. Я бью его в висок так сильно, как только могу, чувствуя, как трескается его череп. Я быстро ударил его второй раз, в то же место.

Он падает. Я прыгаю вперед, роняя молоток, и обхватываю его руками, поддерживая. Мы, должно быть, выглядим как танцующие пьяницы, но никто не находится достаточно близко, с достаточно четким обзором, чтобы увидеть, что здесь вообще происходит.

Я крадучись иду вперед, неся его, пошатываясь под тяжестью, его вялые ноги волочатся по земле между моими. Двигаясь таким образом, я толкаю его к правой стороне машины и бросаю внутрь на прозрачный пластиковый брезент, который я расстелил на сиденье и полу. Я сгибаю его, сгибаю, и он полностью в деле.

Теперь я накрываю тело лишним брезентом, беру с пола за сиденьем темно-зеленое новое одеяло, вытряхиваю его из заводских складок и набрасываю на него. Затем я отступаю назад и закрываю дверь.

Теперь быстро, но не слишком. Я обхожу «Вояджер» спереди, закрываю капот, беру булаву и молот. Я бросаю их на пассажирское сиденье, сажусь за руль и закрываю дверь. Поворачиваю ключ. Сюрприз: двигатель работает просто отлично.