Книга Топор, страница 118 – Дональд Уэстлейк

Я не прикасаюсь к нему. Я закрываю ящик и просто вспоминаю, что он там.

Вернувшись в холл, я заглядываю в кухню и через нее, выглядываю из окон веранды и вижу свет фар как раз в тот момент, когда они сворачивают на подъездную дорожку. Плетущийся, медлительный, нерешительный.

УРФ возвращается домой.

Он пьян. Я могу сказать это еще до того, как увижу его, по тому, как он ведет свою машину, по той чрезмерной осторожности, с которой он направляет свой темный универсал Subaru по изгибу подъездной дорожки к своему дому.

Прямо в этом доме есть полдюжины способов, с помощью которых я могу прикончить его без проблем и даже обставить это как смерть от несчастного случая. Это было бы намного лучше, чем очередное убийство менеджера бумажной фабрики.

Subaru резко останавливается у входа. Я смотрю не из кухни, а в его гостиную, его комнату с телевизором, как бы он это ни называл. Там, в одном из окон, я могу стоять без света позади себя и смотреть. Я боялась, что если бы я встала в дверях кухни, он мог бы увидеть силуэт.

Все, что он делает, происходит в замедленной съемке. Через некоторое время после того, как он останавливается, гаснут фары, так что, я полагаю, двигатель тогда тоже заглох; я не уверен, что слышу это из-за стекла. А потом, через некоторое время после этого, он открывает свою дверцу и устало вылезает наружу. В салоне загорается свет, но я сосредотачиваюсь на УРФЕ — сейчас я думаю о нем как о собаке по кличке «Урф», — когда он захлопывает дверцу машины и обходит ее спереди.

Заходи, заходи. Возвращайся домой, ложись в постель, отдыхай, спи. Я подожду здесь. Или дальше, в неиспользуемой комнате по другую сторону неиспользуемого входа, на случай, если вы решите зайти сюда и заснуть перед телевизором.

Он обходит машину спереди, опираясь на капот, а затем снова поворачивает направо, открывает пассажирскую дверь, и из нее выходит женщина.

Черт! Я смотрю на нее, и она примерно так же пьяна, как и он. Крупная женщина в свитере и широких брюках, ткущая. Я вижу, как она стоит возле машины, держась за открытую дверцу, и слышу ее голос, довольно громкий: «Где это, черт возьми?»

— Ко мне домой, Синди! Черт! Ты знаешь мое место!»

Она что-то ворчит и движется вперед. Он захлопывает пассажирскую дверь «Су-бару» и следует за ней, и через минуту я слышу, как он возится с ключами.

Не сегодня. Он подцепил ее в баре, и он делал это раньше. Так что не сегодня.

Но он не снимает женщину каждую ночь, только не Урф. Бывают ночи, когда он спит один.

Пока их спотыкающиеся звуки разносятся по кухне, я возвращаюсь через комнату с телевизором в коридор и направляюсь к двери, через которую вошла сегодня вечером. Я дергаю за него, и на этот раз он открывается легче, тише. Не то чтобы они что-то услышали. Я выскальзываю наружу.

Теперь горит больше света, на кухне и в спальне. Я огибаю все три припаркованные здесь машины, стараясь держаться подальше от светового пятна. Я ухожу по подъездной дорожке. Я нисколько не обескуражен.

Я паркуюсь на том же месте, что и во вторник, и иду обратно по темной проселочной дороге к дому Урфа. Сейчас половина десятого вечера четверга, 26 июня, и я здесь, чтобы убить его. Сегодня вечером с ним мог бы быть целый гарем, мне все равно. Сегодня вечером он умрет.