Книга Топор, страница 65 – Дональд Уэстлейк

В наши дни люди верят в серийных убийц. Вышли фильмы и романы, почти полностью населенные серийными убийцами, как будто это племя или братская организация, вроде Лосей. Я думаю, что самое замечательное в серийных убийцах для людей, которые придумывают эти истории, это то, что им никогда не приходится беспокоиться о мотивации. Почему этот человек убил того человека? Несправедливо спрашивать об этом в такой истории, потому что ответ всегда таков: он сделал это, потому что это то, что он делает.

У меня есть мотив. У меня есть мотив и очень специфическая категория людей, от которых я должен избавиться. А это значит, что, если я не буду очень осторожен, я могу стать уязвимым. Умный детектив мог бы взять меня на прицел. Но если бы Эверли и КБА, мои единственные жертвы огнестрельных ранений в Коннектикуте, были просто частью модели серийного убийцы, разве это не обеспечило бы мне безопасность?

И заслуживает ли эта женщина в зеленом Ford Taurus того, чтобы жить еще?

Она выезжает с парковки задним ходом. Она не удосуживается посмотреть на меня или признать мое присутствие. Она уезжает и никогда не узнает, насколько близок был к разгадке.

Я опускаю «Вояджер» в пространство и останавливаюсь. Все еще находясь в машине, я надеваю плащ, затем перекладываю «Люгер» в правый карман. Это тот вид плаща, который в колледже мы называли the shoplifter's special, потому что карманы открыты сверху изнутри, чтобы обеспечить доступ как изнутри, так и снаружи плаща, что означает, что вы можете засунуть руку в карман и просунуть через в нем руку. Именно это я и делаю, держа «Люгер» на коленях, пока не спускаю глаз с «Хонды Аккорд».

Серийный убийца. Это была странная мысль. Хотя это никогда не было серьезно.

Я жду десять минут, а потом вижу его. Он толкает тележку для покупок, нагруженную маленькими коробками и белыми пластиковыми пакетами для покупок, поверх всего остального лежит большой мешок с торфяным мхом. Accord припаркован лицом внутрь, поэтому он останавливается сзади и открывает багажник, в то время как я вылезаю из «Вояджера», прижимая «Люгер» к правой ноге, и иду вперед между машинами, пока не оказываюсь в том же ряду, что и он, всего через три машины слева от меня.

Он запихнул мешок с торфяным мхом в багажник и теперь окружает его остальными своими покупками. Он наклонился вперед, частично просунув голову под открытую крышку багажника, когда передвигает свои новые коробки и пакеты.

Я останавливаюсь позади него. Я говорю: «Вы мистер Кейн Аше?»

Он поворачивается с вопросительной улыбкой. «Да?»

«Я знаю, что это ты», — говорю я и заношу «Люгер» за правый отворот моего плаща, плащ сбивается вокруг моего правого запястья, и я стреляю в него.

Пуля не попала ему в глаз, она попала в правую щеку и оставила там месиво. Плащ оттянул мою руку вниз, совсем чуть-чуть. Его глаза вытаращены, когда он падает навзничь, наполовину в багажнике, наполовину привалившись к заднему бамперу.

Это никуда не годится. Это грязно, кроваво, ужасно. И он жив. Я наклоняюсь ближе, приставляю дуло «Люгера» почти к этому вытаращенному от ужаса правому глазу и стреляю снова, его голова откидывается назад, и теперь он лежит там, в основном на спине, распластавшись, с широко открытым ртом, один глаз широко открыт.