Книга Топор, страница 68 – Дональд Уэстлейк

Постепенно я сосредотачиваюсь на Марджори и ее разговоре, и ее что-то беспокоит, из-за чего она реагирует очень сдержанно. «Да, я понимаю», — говорит она, и «Мы приедем туда, как только сможем», и «Я ценю это, спасибо».

Где-то там, в ходе разговора, когда я не могу понять, с кем она может разговаривать и о какой возможной теме это может быть, ко мне внезапно приходит осознание о нас и ночных телефонных звонках, и оно заключается в следующем: я не слышал, как звонил телефон.

У нас есть телефоны по обе стороны кровати, но тихо звонит только телефон с моей стороны. Раньше, когда ночью звонил телефон, я немедленно просыпался и разбирался с этим — пьяный, неправильный номер, — а Марджори все это время спала. Я думаю, что в каждом браке это один из подсознательных элементов, который вырабатывается на ранней стадии: кто проснется, когда зазвонит телефон. В нашем браке это всегда был я, а теперь это больше не я.

С тех пор, как я потерял работу, Марджори — единственная, кто просыпается, когда звонит телефон. Она больше не может на меня рассчитывать; она должна быть начеку сама.

Я сижу там, в то время как Марджори продолжает говорить по телефону и слушать телефон, и я снова и снова прокручиваю это новое понимание в своей голове, чтобы изучить его. Я не знаю, что меня больше всего злит, или печалит, или стыдно. Наверное, все три.

Марджори вешает трубку и смотрит на меня. Она очень серьезна. «Это Билли», — говорит она.

Я думаю, несчастный случай! В то же мгновение я думаю, но он в постели в этом доме, в своей комнате, спит. Глупый, все еще расчищающий паутину, я говорю: «Билли?»

«Его арестовали», — изумленно говорит она. «Он и еще один мальчик».

«Арестован? Арестован?» Я сажусь, чуть не падая. Я тот, кого должны арестовать! «Зачем ему? Зачем им? Ради Бога, ради чего?»

«Они вломились в магазин», — говорит она. «Полиция нашла их, и они попытались убежать. Они в казармах полиции штата в Раскилле».

Я уже выбираюсь из-под одеяла. Простыня и одеяло прилипают к моим ногам, не желая отпускать меня в эту ужасную неизвестность. — Бедный Билли, — говорю я. Магазин? Какой магазин? «Это все моя вина», — говорю я и иду в ванную чистить зубы.

* * *

Детектив уголовного розыска казарм полиции штата, симпатичный мужчина с мягким голосом в мятом коричневом костюме, заговаривает с нами первым в маленьком квадратном кабинете, выкрашенном в бледно-желтый цвет. Три стены из гладкого блестящего пластика, четвертая, внешняя стена, представляет собой голый грубый бетонный блок. Пол из другого вида гладкого блестящего пластика черного цвета, а потолок из пластиковых звукоизолирующих панелей грязно-белого цвета. Поскольку канареечно-желтая краска на бетонном блоке, несомненно, была нанесена как очень хорошее герметизирующее средство, мне пришло в голову, что, если в этой комнате случится что-нибудь действительно ужасное, они смогут смыть ее из шланга за две-три минуты. С моей позиции, на этом зеленом пластиковом стуле лицом к серому металлическому столу, я не вижу стока в полу, но я не удивлюсь, если он там есть.

Архитектор планировал помещение таким образом? Думают ли архитекторы в таких терминах, когда проектируют полицейские участки? Их это беспокоит? Или они довольны своим профессиональным мастерством?