Книга Топор, страница 93 – Дональд Уэстлейк

Эти двое убитых мужчин и их связь с поиском работы могут быть совпадением, это правда. Два варианта могут быть совпадением или не совпадением, и довольно скоро они придут к выводу, что совпадение — единственный ответ, который подходит этим двум.

Но не три.

Если бы я нашел Гаррета Блэкстоуна. Если бы ему не поручили работу с этикеткой консервных банок. Если бы я застрелил его в любое время на этой неделе, когда был у него дома, у детектива Бертона и других детективов теперь были бы на руках три работника бумажной фабрики, застреленные в одном штате из одного и того же оружия, и это не было бы совпадением, и они начали бы думать о возможных мотивах и не успокоились бы, пока не нашли меня.

Тот же пистолет. Я был невероятно глуп и невероятно удачлив. Мне никогда не приходило в голову, что они могут — или додумались бы — связать эти отдельные убийства, показав, что они были совершены из одного и того же оружия. (Если бы сотрудник «Уиллис энд Кендалл» не воткнул свое весло, они вполне могли этого и не сделать.)

Но я не знаю, почему я об этом не подумал. Я видел так много полицейских шоу по телевизору, и так много фильмов тоже, где говорят о баллистике и поиске оружия, из которого была выпущена именно эта пуля, и все такое, но я ни разу не уловил связи. Все, о чем я подумал, это то, что из этого пистолета никто не стрелял более пятидесяти лет, из него никогда не стреляли нигде на североамериканском континенте, нет никаких записей о его существовании, так что он анонимный.

Похоже, даже анонимное оружие может оставить след.

Теперь у них могло быть четыре жертвы из этого пистолета вместо двух, за исключением того, что дело о стрельбе в Массачусетсе уже раскрыто, так что никто не собирается сравнивать ту пулю с некоторыми пулями в Коннектикуте. И, конечно, я не использовал пистолет против Эверетта Дайнса.

И я тоже не смогу использовать его с последним резюме.

Что я собираюсь делать? Я больше не могу пользоваться «Люгером», никогда больше. У меня нет другого оружия, и я не знаю, как я мог бы достать его, не оставив следов владельца. Я знаю, что у преступников есть способы сделать это, но я не живу в их мире, и если бы я попытался войти в их мир, со мной случилось бы что-то плохое, я это точно знаю.

Оружие такое чистое, такое безличное. Оно совсем немного отделяет вас от события.

Могу ли я ударить кого-нибудь? Задушить? Я не понимаю, как я мог бы делать такие вещи.

И я больше не могу пользоваться машиной. Даже если не учитывать сложность подстроить еще один несчастный случай с покрытием и подозрения, которые я мог бы вызвать, попав во второй подобный несчастный случай, даже помимо всего этого, я знаю, что не смог бы сделать это снова. Одного раза было достаточно. Более чем достаточно.

И я, конечно, не могу подойти к совершенно незнакомому человеку со стаканом в руке и сказать: «Вот, выпей это».

Что я собираюсь делать? Я зашел так далеко, что теперь не могу остановиться. Эти смерти не могли быть напрасными. Мне было дано предупреждение, и я прислушаюсь к нему. Мне осталось просмотреть одно резюме, а потом Фэллон, и все закончится. Так или иначе, я это сделаю, потому что я должен это сделать.

Но не сегодня. Сегодня днем я должен отвезти Марджори в New Variety, где она работает кассиром, а вечером забрать ее. Теперь, когда мы снова разговариваем друг с другом, было бы слишком сложно и слишком заметно изменить наш воскресный распорядок, проведя целый день вдали от дома; это наверняка всплыло бы на встрече с Лонгусом Квинланом во вторник, и что бы я сказал?