Книга Горячий камушек, страница 24 – Дональд Уэстлейк

Домом служил задрипанный отелишко на окраине города. Он платил лишних два доллара в неделю за комнату с раковиной и электрической плиткой, многократно экономя при этом за счет еды дома.

Дома Дортмундер вошел в свою комнату, с презрением и отвращением оглядел ее и убрал принесенные продукты.

Комната была, тем не менее, опрятной. Дортмундер приучился к аккуратности за время своего первого срока и с тех пор никогда не отвыкал от нее. Жить в опрятном было легче, и если вещи содержались чистыми и в порядке, даже это серое зачуханное стойло было легче переносить.

По крайне мере временно, временно.

Дортмундер поставил воду для растворимого кофе и сел просмотреть газету, которую утащил утром из нужника. Ничего в ней интересного, совсем ничего. Гринвуд не всплывал в газетах уже почти неделю, а все остальное на свете не привлекало его внимания.

Дортмундер искал возможности отыграться. Три сотни, которые он получил у майора Айко, давно уже кончились, и с тех пор ему действительно приходилось урезать расходы. Он явился в полицию, как только попал в этот город — нет смысла нарываться на неприятности, — и они добыли для него какую-то смехотворную работенку при муниципальной площадке для гольфа. Он поработал там один день, подстригая края зелени, цвет которой напоминал ему о вонючем Изумруде Талабво, и дело кончилось тем, что у него сильно сгорела тыльная сторона шеи. Этого хватило вполне. С того времени он перебивался за счет мелких краж.

Как прошлой ночью. Прогуливаясь и ища, чем бы поживиться, он наткнулся на одну из круглосуточных прачечных-автоматов, где дежурная, пожилая круглолицая женщина в сером выцветшем платье, сидела на голубом пластиковом стуле и крепко спала. Он вошел, спокойно взломал автоматы один за другим и вышел с двадцатью тремя долларами семьюдесятью пятью центами в кармане, все двадцатипятицентовыми монетами, так что штаны едва держались на нем. Если бы в этот момент ему пришлось удирать от легавого, он бы наверняка проиграл забег.

Дортмундер потягивал растворимый кофе и читал страничку юмора в газете, когда в дверь постучали. Он вздрогнул, инстинктивно глядя в окно и пытаясь вспомнить, есть ли там снаружи пожарная лестница или нет, но потом сообразил, что в данный момент он не в розыске, и покачал головой в раздражении на себя. Затем встал и подошел к двери. Это был Келп.

— Тебя чертовски трудно найти, — сказал Келп.

— Недостаточно трудно, — сказал Дортмундер. Он показал большим пальцем, себе за плечо и сказал: — Заходи.

Келп вошел, Дортмундер закрыл за ним дверь и спросил:

— Что теперь? Еще одно тепленькое дельце?

— Не совсем, — ответил Келп. Он оглядел комнату. — Роскошно живешь!

— Что ты имеешь в виду этим своим «не совсем»?

— Не совсем другое дельце, — пояснил Келп.

— В каком смысле не совсем «другое»?

— Ну, в смысле — то же самое, — сказал Келп.

Дортмундер удивленно посмотрел на него.

— Снова изумруд?

— Гринвуд припрятал его, — объявил Келп.

— Дьявольщина! — заорал Дортмундер.

— Я только говорю то, что сказал мне Айко. Гринвуд сообщил своему адвокату, что он спрятал камень, и послал адвоката к Айко. Айко сказал мне, а я говорю тебе.

— Зачем? — спросил его Дортмундер.

— У нас все еще есть шанс на тридцать кусков, — сказал Келп. — И снова по сто пятьдесят в неделю, пока мы готовимся.