Книга Горячий камушек, страница 29 – Дональд Уэстлейк

Но это было не все. Если в Трентоне у Дортмундера была электроплитка, то здесь он имел самую что ни на есть настоящую кухоньку, с плитой и холодильником, шкафчиками и посудой и с сушилкой для нее. Если в Трентоне его единственное окно выходило в узкую вентиляционную шахту, то здесь целых два окна смотрели на заднюю сторону здания, так что он мог высунуться, если хотел, и увидеть два небольших деревца чуть справа внизу, несколько кустов и траву в прилежащих двориках, каменную жаровню слева и легкие стулья с сидящими на них случайными людьми, словом, массу интересных вещей. И пожарную лестницу, на случай, если когда-нибудь по какой-нибудь причине ему не захочется уходить через парадную дверь.

Главным же преимуществом данной квартиры перед тем местечком в Трентоне был кондиционер, встроенный прямо в стенку под левым окном. Дортмундер держал его включенным круглые сутки. Снаружи Нью-Йорк мучительно переживал июль, а здесь внутри стоял вечный май. И прелестный май, если на то пошло.

Келп отозвался на все это сразу же, сказав:

— Как здесь прохладно и славно! — Он отер пот со лба тыльной стороной руки.

— Вот это-то мне тут и нравится, — сказал Дортмундер. — Выпьешь?

— Спрашиваешь!

Келп проследовал за хозяином на кухоньку и стоял в дверях, пока Дортмундер доставал кубики льда, стаканы и «бурбон».

— Что ты думаешь по поводу Проскера? — спросил он.

Дортмундер выдвинул ящик, достал штопор, повертел перед Келпом и сунул штопор обратно.

Келп кивнул.

— Точно. Эта пташка, как геометрическая фигура, у которой обязательно найдется угол.

— Хорошо еще, если он собирается загнать в этот угол Гринвуда, — сказал Дортмундер.

— Ты думаешь… Мы достаем камень, получаем «капусту», он стучит на Гринвуда и прикарманивает его деньги?

— Не знаю, к чему он клонит, — проворчал Дортмундер. — Лишь бы он не пытался провернуть что-нибудь лично со мной. — Они вернулись в комнату и уселись на диван.

— Нам понадобятся оба, я думаю, — сказал Келп.

Дортмундер кивнул.

— Один за рулем, другой открывает замки.

— Ты хочешь позвонить им, или это сделаю я?

— На этот раз, — сказал Дортмундер, — я позвоню Чефвику, а ты Мэрчу.

— Хорошо. Я первый?

— Валяй.

Телефон достался вместе с квартирой и стоял на столике рядом с Келпом. Он нашел номер Мэрча в своей маленькой записной книжке, набрал его, и Дортмундер расслышал два отдаленных гудка, а затем нечто, рычащее, как Лонг-Айленд-Экспрессуэй.

— Мэрч?! — сбитый с толку, Келп глянул на Дортмундера, а потом сказал громче: — Мэрч! — Он затряс головой и завопил в телефон: — Это я! Келп! — Он продолжал трясти головой. — Да, — сказал он. — Я сказал: «да-да»! Давай! — Потом он прикрыл трубку рукой и спросил у Дортмундера: — Его телефон, что, в машине?

— Это пластинка, — ответил Дортмундер.

— Что, что?!

Дортмундер услышал, как в трубке вдруг все стихло.

— Он ее выключил, — сказал он.

Келп отодвинул трубку от себя и посмотрел на нее так, как будто эта вещь только что укусила его за ухо. Тонкий голосок раздался из нее:

— Келп? Алло!

Келп, как бы нехотя, снова придвинул трубку к уху.

— Да-а, — сказал он с сомнением в голосе. — Это ты, Стэн?

Дортмундер поднялся, прошел в кухоньку и стал намазывать сыр на крекеры. Он приготовил их около дюжины, положил на тарелку и принес в комнату, где Келп как раз заканчивал разговор. Дортмундер поставил тарелку с крекерами на кофейный столик, Келп повесил трубку, Дортмундер сел, и Келп сказал: