Книга Горячий камушек, страница 55 – Дональд Уэстлейк

— Сидеть на месте! — снова произнес Гринвуд, сопроводив слова энергичным жестом, а потом он повернулся и проследовал за Дортмундером и Келпом на улицу, через тротуар и к «седану».

Все трое сели в машину, Дортмундер на заднее сиденье, и Келп повез их прочь отсюда. Собака, все еще сидевшая на том же месте на лужайке, внимательно наблюдала за ними до тех пор, пока они не скрылись из глаз. Должно быть, запоминала номер машины.

— Я глубоко благодарен вам, — сказал Дортмундер. Он сидел, наклонившись вперед и опираясь локтями на спинку переднего сиденья.

— Ради бога, — благодушно сказал Келп.

— Однако, что вы тут делаете вдвоем? — спросил Дортмундер. — Я думал, что вы все еще работаете «чет-нечет».

— Мы искали тебя, — сказал Келп. — Вчера ты говорил, что сегодня скорее всего будешь работать в этом районе, вот мы и попытали тут счастья.

— Я рад, что у вас получилось.

— У нас новости для тебя. Ну, то есть, у Гринвуда.

Дортмундер посмотрел на Гринвуда.

— Хорошие новости?

— Самые лучшие, — откликнулся Гринвуд. — Помнишь это дельце с изумрудом?

Дортмундер отпрянул назад, как если бы переднее сиденье внезапно атаковали гадюки.

— Опять это!

Гринвуд на переднем сиденье повернулся, сколько мог, чтобы взглянуть на него.

— Мы все еще можем заполучить его, — сказал он. — У нас по-прежнему есть шанс.

— Отвезите меня назад к собаке, — попросил Дортмундер.

Келп, глядя на него через зеркало заднего обзора, сказал:

— Нет, ты послушай, это действительно стоящая вещь.

— Назад к собаке, — заявил Дортмундер. — Я знаю, когда пора кончать.

— Я не могу тебя упрекнуть ни в чем, — сказал Гринвуд. — Я сам чувствую почти то же самое. Но дьявол его забери, я уже вложил столько сил в этот вонючий изумруд, что мне ненавистна сама мысль бросить это дело. Я был вынужден заплатить из своего собственного кармана за полный комплект новых документов, отказаться от целой записной книжки телефонов, бросить по-настоящему замечательную квартиру, которую я снимал по такой цене, какую больше в Нью-Йорке не найдешь. И у нас все еще нет изумруда.

— В этом-то все и дело, — возразил Дортмундер. — Смотри, что уже приключилось с тобой. Ты что, хочешь схлопотать еще?

— Я хочу закончить дело, — сказал Гринвуд.

— Это оно прикончит тебя, — обозлился Дортмундер. — Я вообще-то не из тех, кого можно назвать суеверным, но если когда-нибудь существовало заколдованное дело, так это именно оно.

— Ты хоть выслушаешь, что скажет Гринвуд по этому поводу, или нет? — вмешался Келп. — Окажи ему такую любезность, послушай минуту.

— Что он может сказать, чего я еще не знаю??

— Ну, тут как раз есть кое-что, — сказал Келп. Он снова бросил взгляд на зеркало заднего обзора, затем свернул налево и произнес: — Понимаешь, получается, что он кое-что от нас скрыл.

— Я не скрывал, — сказал Гринвуд. — Ну, не совсем. В общем, получилось так, что я был страшно смущен. Меня надули, как салагу. У меня просто не было сил рассказать об этом до тех пор, пока я не рассчитался. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Дортмундер пристально посмотрел на него:

— Ты все рассказал Проскеру?

Гринвуд виновато опустил голову.

— Это казалось хорошей идеей в тот момент, — пробормотал он. — Он был моим адвокатом, и все такое. И он объяснил все это так, что, мол, если что-нибудь пойдет наперекос, когда вы, ребята, будете вытаскивать меня из тюряги, он, по крайней мере, сможет прихватить изумруд и передать его Айко. И использовать деньги на то, чтобы вытащить из тюряги нас всех.