Книга Почему я?, страница 81 – Дональд Уэстлейк

— Выведите отсюда мистера Фитцгиббонса.

— Пойдем, Бенджи.

— И, и, — добавил Клопзика, сопротивляясь дергающей его руке Тони и устремив глаза с дикой надеждой на инспектора, в которых читалась большая чистая и неожиданно осуществимая мечта — и скажите пластическому хирургу, я хочу выглядеть, как Дастин Хоффман!

— Уведите его, — приказал инспектор Тони Каппеллетти, — или я начну пластическую операцию прямо сейчас.

На этом разговор закончился; Клопзик добился своего. Измученный, но удовлетворенный и сытый, позволил себя увести.

В наступившей тишине после ухода Клопзика/Фитцгиббонса, Мэлоуни мрачно взглянул на Закари и Фридли:

— Тому Дортмундеру предстоит ответить за многое.

— С нетерпением жду момента, когда смогу допросить его, — произнес Закари, который неправильно воспринял слова инспектора.

— О, я тоже, — сказал Мэлоуни.

— Главный инспектор, нет же никаких сомнений, что это он? — спросил Фридли.

Мэлоуни посмотрел на него неодобрительно:

— Сомнение? Дортмундер сделал это. И никаких иных вариантов.

— Нет, я имею в виду, что мы поймаем его.

Напряженный рот Мэлоуни медленно растянулся в улыбке:

— По предварительным оценкам в настоящее время четыреста тысяч мужчин, женщин и детей в городе Нью-Йорке разыскивают Джона Арчибальда Дортмундера. Не волнуйтесь, мистер Фридли, мы найдем его.

— Я покойник, — произнес Дортмундер.

— Ты вечный пессимист, — поправил Келп.

Вокруг них жужжали тысячи — нет, миллионы — немые разговоры, свист и шепот в кабелях; неверные мужья назначали тайные встречи сами того не желая в микрометрах от своих ничего не подозревающих вероломных жен; заключались коммерческие сделки, в результате которых разорялись доверчивые люди; правда и ложь шли рука об руку по параллельным линиям, никогда не встречаясь; любовь и бизнес, развлечения и боль, надежда и крах надежды — все вместе внутри, в кабелях, идущих от множества телефонов в Манхэттене. Но всех этих вибрирующих голосов Дортмундер и Келп не слышали — лишь отдаленный аритмичный звук капающей воды.

Беглецы находились в прямом смысле слова под городом, спрятались глубоко под небоскребами, которые периодически дрожали от близлежащего метро, казалось, что поезда проходят не под, а над ними. Человек на которого охотятся, как и животное, ищет место поглубже под землей.

Под городом Нью-Йорком находиться другой город, почти всегда опасный, жестокий и грубый. И темный, и, как правило, влажный. Через перекрещивающиеся туннели неслись поезда метро, пригородные поезда и дальнего следования, городской водопровод, канализация, пар, электрические провода, телефонные линии, природный газ, бензин, масло, автомобили и пешеходы. Во время сухого закона через тоннель из Бронкса в северную часть Манхэттена перевозили пиво. Каверны под городом хранят вино, деловую документацию, оружие, оборудование гражданской обороны, автомобили, строительные материалы, генераторы, деньги, воду и джин. Через и вокруг тоннелей и каверн просачивались остатки древних рек, где рыбачили индейцы, когда остров Манхэттен был еще частью природы. (Еще в 1948 последнюю белую рыбину выловили в сточных водах под подвалом магазина на Третей авеню. И так в первый и последний раз она увидела солнечный свет.)

В эту преисподнюю Дортмундера привел Келп, звякая и бряцая своими телефонами, линиями и гаджетами. Вниз, в эту бесконечную круглую трубу, диаметром в четыре фута, бесконечную в обоих направлениях, покрытую телефонными кабелями, но, по крайней мере, сухую и освещаемую через равные промежутки времени. Вытянуться во весь рост оказалось невозможным, но сидеть с некоторой степенью комфорта вполне можно было. К переходнику на розетке подсоединили электрический обогреватель, поэтому было тепло. После нескольких неудач — отключения и дезорганизации нескольких тысяч абонентов, которые, конечно, обвинили в этом телефонную компанию — Келп подключил собственный телефон, так что они могли выйти на связь с городом. Первым позвонил Дортмундер, Мэй, а Келп был вторым. Он дозвонился в пиццерию, которая развозила заказы — хотя потребовалось время, чтобы убедить их доставить еду на перекресток. Келп, тем не менее, настоял, и в установленное время двинулся наружу. Вернулся он с пиццей, пивом, газетами и словами «судя по всему, будет дождь».