Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 117 – Екатерина Гичко

Теперь уже ослабели руки Иерхарида. Оторвавшись от губ Лийриши, он мягко позволил ей опуститься на пол меж своих колен и поцеловал её чело. А затем посмотрел на девушку светящимися глазами и тихо, очень вкрадчиво произнёс:

– Мучение первое. Но ты же хотела два мучения, да?

Обняв ладонями горячее лицо девушки, Иер предвкушающе улыбнулся и вновь начал склоняться.

А Лийриша вдруг с ошеломляющей ясностью поняла, что чувство, поселившееся внизу живота и которое она приняла за страх, не страх вовсе, а что-то совершенно другое, ей неизвестное. И, испугавшись этой неизвестности, отшатнулась.

Из окна она вывалилась спиной вперёд прямо на уже изрядно помятые кусты шиповника. Даже не зашипев, девушка, молча, на четвереньках выползла на дорожку и, поднявшись, припустила вглубь парка.

– В хвостах не запутайся! – донёсся в спину глумливый окрик наследника, но Лийриша даже не подумала оборачиваться.

Иерхарид не стал преследовать девушку и только с досадой смотрел ей вслед. Напугал всё-таки, увлёкся. Ладно, пусть успокоится, а завтра он извинится.

И продолжит её чаровать.

– Перепугал ребёнка, – с наигранным осуждением протянул Риш и нарвался на недовольный взгляд отца. – Эй, я не подсматривал! У неё всё на лице написано.

Девчонка оказалась смелее, чем Иерхарид думал. За пару часов до рассвета он проснулся, почувствовав, что в спальню проник кто-то чужой. И увидел крадущуюся от окна лисичку. У зверя от страха хвост дрожал, но он всё равно упрямо тащился к постели хайнеса, пугливо оглядываясь на окно. Иер тоже туда посмотрел, силясь разглядеть охрану, пропустившую в его покои постороннего оборотня. Хотя в свою спальню он Лийришу пускать не запрещал…

Последнюю сажень лиса преодолела одним стремительным рывком и завинтилась под одеяло, где и сжалась дрожащим комком. Иер замер.

Через четверть часа его неподвижность была вознаграждена и осторожный зверь подполз ближе, почти уткнувшись носом в его руку. Иерхарид подождал, когда лисичка малость привыкнет, и словно невзначай мазнул пальцем по её носу. Она тут же отшатнулась, но через минуту вернулась назад, жарко обнюхивая его пальцы и пугливо тыкаясь влажным носом в его ладонь. Иер уже смелее погладил её, лиса отпрянула, но почти сразу потянулась за лаской.

Доверием зверь проникся с решимостью, достойной его двуногой половины. Убедившись, что в «безопасном месте» все также хорошо и спокойно, несмотря на изменившийся внешний вид, лисичка торопливо забралась оборотню под мышку и, вытянувшись вдоль его тела, расслаблено сгрузила хвост на его живот.

Дурашливо улыбаясь, Иер отвернулся, с трудом сдерживая радостный смех.

Погода в день казни выдалась ясная, и по небу лишь сновали редкие, мягкие и белые, как пух под крыльями, облака. Порой они с заботливой кокетливостью окутывали солнце, обкладывая его щёки пышным воротником. Иерхарид бы предпочёл тучи и проливной дождь, тогда с хорошим настроением расстаться было бы легче.

А настроение утром было самым безмятежным. Увы, от него пришлось безжалостно отречься. Народ бы просто не понял, явись повелитель на казнь с солнечной улыбкой влюблённого по самые хвостовые перья птенца. Впрочем, уже одна необходимость покинуть пригревшуюся лисичку могла подпортить настроение не хуже самой казни.