Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 151 – Екатерина Гичко

– Не застудишься, рыбонька, – отозвался оборотень на яростный птичий напев.

– Дирмайя… – вновь позвал ошеломлённый Иерхарид, и женщина, перестав гневаться, испуганно уставилась на него.

А затем переместилась за спину своего охранника и с опаской выглянула из-за его могучего плеча.

– Дирмайя… – прошептал Иер, всё больше убеждаясь, что не бредит.

Женщина вздрогнула, но не спряталась, только сильнее вцепилась в пояс охранника. Почти минуту она поражённо таращилась на давнего знакомого, а затем вопросила:

– Иехар-р-р-раирд?

– Ты жива, – поражённо выдохнул бывший хайнес.

– Тут такая история… – неловко начал Винеш, но оборвался.

Дирмайя вышла из-за спины охранника и, осторожно ступая босыми ногами, направилась к ним. Медленно, пристально всматриваясь большими глазами в Иерхарида и вжимая голову в плечи как котёнок. Она остановилась в паре шагов от носилок и вновь произнесла, но уже уверенно:

– Иехараирд.

– Да, это я, – едва улыбнулся Иер.

Женщина по-птичьи склонила голову набок, словно прислушиваясь к бряцанью тяжёлых серёжек, и сделала ещё один шаг вперёд.

– Это моя жена, – Иер с трудом протянул правую руку и накрыл ладонь Лийриши. – Она сейчас… болеет.

Дирмайя испуганно взглянула на будто бы мёртвую женщину и робко прижалась к боку охранника. Винеш неодобрительно посматривал на столпотворение, но молчал. Друг будет волноваться, возмущаться, просить… Ему пока вредно быть таким энергичным.

Лекарь предложил было гостье стул, но женщина шарахнулась от него, грозно сверкая глазами, под мышку охранника. Впрочем, после «знакомства» с женой Иерхарида она перестала шарахаться и теперь, кажется, только ужасалась. У Винеша сложилось впечатление, что женщина понимала, что говорит его друг.

– Много времени прошло с нашей последней встречи, – Иер, не отрывая глаз от Лийриши, слабо улыбнулся. – Я успел жениться, стать отцом, стать хайнесом, овдоветь, вновь стать отцом и перестать быть хайнесом.

Он не сказал «повторно овдоветь», но почему-то эти слова повисли в воздухе.

Дирмайя сделала робкий шажок вперёд и остановилась рядом с постелью, на которой сейчас лежали Иер и Лийриша. Она так пристально всматривалась в посеревшее, испещрённое линиями лицо Лийриши и так мяла пальчики, что казалось, будто она знает лисичку и страдает, глядя на неё.

А может она просто пыталась вообразить ужас, из-за которого Иерхарид стал калекой, а его жена… «заболела».

– Ты, наверное, видела моих младших. Близнецы, мальчик и девочка, беловолосые, синеглазые.

Дирмайя опустила глаза и закусила губу.

– Да и старшего тоже видела, – Иер едва заметно усмехнулся. – Он уже взрослый. Нынешний хайнес.

Женщина непонимающе захлопала глазами, а затем издала какой-то возмущённый звук. Иер улыбнулся ещё шире, словно понял её.

– Да, эта сухота девичья – мой сын. Ещё не засматривался на тебя? Если начнёт коситься, сапожками не отмашешься. Не в пример меня решительнее.

Щёки Дирмайи вспыхнули, и Винеш всерьёз заподозрил, что Риш уже отметился.

– А я всё такой же нерешительный, – Иер больше не улыбался.

В комнате воцарилось молчание.

Иерхарид повернул голову, посмотрел на Дирмайю и медленно, с большим трудом на певучем птичьем языке хаги произнёс:

– Я всегда хотел извиниться перед тобой.

Кровь отхлынула от лица женщины.

– Я не понял, что ты мне тогда сказала. Я не понял слов. Но почувствовал твой страх. Я понял тебя сердцем, но не захотел слышать. Прости мне мою нерешительность и страх. Прости меня.