Онлайн книга «Наагатинские и Салейские хроники»
|
«Я всё узнал! Все эти годы вы, презренные смертные, смели пользоваться моей добротой и врали мне. Мне! Духу! Ради какого-то жалкого металла, названия которого я и не помню. Так же, как любил вас, теперь буду ненавидеть! Буду ненавидеть самой жуткой яростью и растирать в пыль любого из вас, кто посмеет подумать, что всё ещё может меня обмануть. И я буду ждать, когда вы попытаетесь! Я рядом и буду рядом, пока последний из вас не умрёт. Я буду здесь, среди братьев и сестёр, смотреть на вас их глазами и играть с вами так, как вы играли со мной. Сможете ли теперь безнаказанно обмануть бессмертного духа, жалкие смертные?» Ссеверасс был тихим и нежным мальчиком, очень доверчивым и глупым. Он легко позволял вить из себя верёвки, верил всему, что ему говорили, никогда и ни в чём не отказывал. Будь он смертным, Мастюня усомнился бы, что письмо написал он. Слишком на него не похоже. Но Ссеверасс дух. Кто знает, что там у этих духов на уме? Да и какими силами он обладает, помимо лекарских? В любом случае, разъярённый дух, жаждущий мести, – опасность более грозная, чем хозяева. Причём опасен он и для хозяев. Мастюня с подозрением посмотрел сперва на Темаша, а потом на Ера. Вдруг дух уже сидит в ком-то из них и наслаждается его страхом и замешательством. Теплилась надежда, что раз Ссеверасс где-то рядом, то с ним ещё можно поговорить, убедить, может, что-то пообещать… Как-то умолить отказаться от мести или даже остаться здесь. – Может, стращает? – неуверенно предположил Ер, кивая на свиток. – Слезами же всё залито. Буквы действительно немного размылись, словно их слезами полили, но Мастюня не спешил тешить себя надеждами. – Он дух реки, – глухо рыкнул оборотень. – Мало ли отчего с него натекло. Мож, от безудержной ярости расплёскивался. – Так что ж теперь делать? – Ер заломил руки. – Созывай всех посвящённых, – тяжело обронил Мастюня и, посмотрев на Темаша, добавил: – А этого в подвале пока закрой. Солнце уже полностью поднялось над горизонтом, а ворота монастыря всё ещё не открывали. Дед Цыбай хмурился и провожал цепким взглядом мрачных братьев из старших. Те выглядели очень озабоченными, хотя и пытались показать, что всё хорошо. – Не поедем мы сегодня за дровами, – наконец обронил он. – Почему? – тут же вскинулся Зразый. Парень сидел рядом с ним на подготовленных санях. – Неужто случилось чего? – А это не нашего с тобой ума дело, – осадил его Цыбай. – Ты помалкивай и особо под руку ни к кому не лезь. – Так и сидеть без дела? – удивился парень. – Так и сиди. Парень в очередной раз проявил смекалистость и с расспросами лезть перестал. Дед Цыбай ещё немного посидел рядом с ним, а затем встал и молча потопал в сторону кухни. Зразый посмотрел ему вслед и, почти не разжимая губ, прошептал: – Ты чего без сапог? Слова предназначались Ссеверассу, сидящему рядышком. Дух всё ещё шмыгал носом, дрожал и крепко-крепко жался к Зразыю, словно боялся, что тот сейчас уйдёт куда-нибудь без него. Испуганно посмотрев на свои босые стопы, дух торопливо пробормотал: – Мне не нужно… – Мне нужно! Смотреть холодно. Разлетающаяся ткань одежд духа тут же наползла на босые ноги и оплела их добротными сапогами. Увы, Зразыю всё равно хотелось ворчать. Он-то знал, из-за чего переживают братья. И главная причина их волнений дрожала у него под боком, и парень чувствовал себя так, словно избавился не от всех улик. |