Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 220 – Екатерина Гичко

Монастырь был разгромлен. Салейские войска успели в самый последний момент и защитили братьев от жестокой расправы. Больных же разобрали ликующие родственники. И – о, чудо! – у тех начала просыпаться память. Отчего народный гнев всколыхнулся ещё сильнее.

Обвинения посыпались обильнее. Монастырь у Новандаша успели окружить войска, когда толпа уже подступала к стенам. А их монастырь, монастырь у Ваии, войска окружили раньше, чем народ подумал прийти в гости. Что брата Мастюню и других старших братьев почему-то не порадовало.

Слухи множились и обрастали деталями, порой весьма невероятными, особенно касаемо того, что делали в стенах монастыря с больными. Братья сперва надеялись, что за них вступится Совет религиозного единства. Ему ли не знать, кто истинный владелец ордена? Но Совет на помощь не спешил. Главу Совета, господина Аррана, сметили с поста из-за вскрывшегося покровительства ордену Казу, который уничтожили век назад из-за вскрывшегося факта человеческих жертвоприношений. Стали поговаривать: если глава Совета покрывал кровавый культ, то что ему стоило закрыть глаза и на деяния ордена Типиша?

Раздраконенные родственники начали требовать, чтобы им вернули членов семьи. Доходы монастырей резко упали. Выходить за стены стало опасно. Монастырю у Ваии ещё повезло, что окрест было не так много деревень, можно было ещё хоть в лес за дровами съездить, и то только младшим братьям или послушникам, остальных не пускали. А вот в Новандаше братья оказалась в настоящей осаде…

Тревога витала в воздухе. За какую-то неделю цветущий орден был практически низвержен. Сперва братья были уверены, что всё образуется, но сейчас даже у самых упёртых возникли сомнения. Немало тому способствовали старшие братья. Они начали сторониться младших, беспокойство не покидало их лица, а два дня назад один из них, прикидываясь послушником, пытался покинуть монастырь. Но военные его опознали и никуда не пустили.

А вот ряды младших пустели. Военные даже не пытались за ними следить. Уехал по воду и не вернулся? Экая печаль… А послушников и вовсе выпускали, если те изъявляли желание уйти. Что тоже вызывало некоторые подозрения у смекалистых младших. Уж не известно ли военным что-то, чего не знали они? Ведь старшие действительно ведали больше, только они были посвящены в тайное искусство лечения ордена Типиша.

Настоятель сдался под давлением обстоятельств и дозволил пускать в монастырь родственников больных. Дом ордена начал стремительно пустеть. Настроения среди братьев совсем упали.

Зразый украдкой сунул кусок хлеба за спину, и тонкие пальчики вытянули угощение.

– Собирайся, – велел парню дед Цыбай, и они вдвоём покинули дровяной сарайчик.

За стены монастыря их выпустили беспрепятственно. К лесу они ехали не спеша, правящий Цыбай крепко погрузился в свои мысли, а сидящий позади Зразый косился на видимого только для него Ссеверасса.

Мальчишка – по-другому Зразый его назвать не мог – с вдумчивым удивлением кусал хлеб. Раньше такого угощения он не пробовал. Ему носили только мясо и фрукты раз в неделю. Ему чаще и не требовалось. Печённая в углях картошка и ржаной хлеб стали для него фантастическим открытием. А также то, что смертным бывает холодно при взгляде на других. Зразый просто видеть не мог, как дух босыми ногами ходит по смёрзшейся грязи, и стащил для него сапоги и тулуп у помощника настоятеля. Сапоги пришлись впору, а вот тулуп был широковат в плечах. Да и рукавами обвязаться можно было.