Книга Наагатинские и Салейские хроники, страница 222 – Екатерина Гичко

– Дедушка, ты если что, тоже в Кожжи подайся, – Зразый сам не ожидал от себя такой горячности. – Я туда наведываться буду. Свидимся…

Дед слабо улыбнулся и подстегнул лошадь.

Зразый ещё долго стоял и смотрел на его сгорбленную на облучке фигуру, пока сани не скрылись в перелеске. Потом вздрогнул, почувствовав на запястье чужие пальцы, и взглянул на испуганного Ссеверасса.

– Пойдём, – парень потянул на себя руку и вцепившегося в неё духа. – По такой хляби до деревни дай боги если к вечеру доберёмся.

Лийриша, распахнув глаза, смотрела, как высокий и крепкий Харид, согнувшись, танцует с Иией под музыку, льющуюся из шкатулки. Тихий размеренный перестук молоточков очень знакомого мотива.

Риша прекрасно помнила, что никогда не любила ридеру – танец отца и дочери. Она боялась танцевать с собственным отцом. Но сейчас ей почему-то очень хотелось оказаться на месте маленькой дочери, которая заливисто смеялась, когда отец подхватывал её на руки и кружился вместе с ней.

Лийриша не любила ридеру, но почему-то сейчас она начала в этом сомневаться.

Поймав лукавый взгляд синих глаз, женщина вздрогнула и метнулась прочь, обругав себя уже в коридоре. И чего она испугалась? Харида?

Нет, она его не испугалась. Щёки опалил жар. Он её смутил.

Харид смущал её постоянно, одним своим присутствием. Рише было достаточно просто на него посмотреть, и в голове сразу начинало вертеться: он её муж, у них есть дети, а значит… Дальше воображение распалялось. Что удивительно досадно, Лийриша прекрасно представляла, что могло происходить между ними под покровом ночи в спальне, но совершенно не помнила, откуда почерпнула столь… волнующие знания. А Харид ещё так смотрел, одним взглядом обещая напомнить всё-всё-всё! И если бы он только взглядами ограничивался! Риша досадливо закусила губу.

До дворца они добирались четыре дня. Ехали не спеша, ночевали только под крышей, в тепле и мягкой постели. Поганец Риш бросил их почти сразу. Сказал: «Дела государственные не ждут», – и улетел. А Рише было неловко в компании мужа-незнакомца, который так неприкрыто радовался ей, что становилось ещё неудобнее. Ведь Риша его не помнила, но помнила, как он плакал в их первую встречу, прижавшись лицом к её животу.

Он ведь… любит её, да?

Когда Харид прилетал к ней в гости, Риша его совсем-совсем не боялась и ничуточки не смущалась, даже когда они лежали под одним одеялом. Но в дороге она едва могла сидеть с ним одном экипаже. Харид словно бы не испытывал никаких затруднений. Он грел в объятиях детей, перешучивался с ними, нежно-нежно смотрел на неё и выглядел совершенно счастливым. Риша старательно держала язык за зубами и пыталась вести себя спокойно, чтобы не пугать детей. Зиш и так уже что-то заподозрил и, похоже, очень из-за этого переживал. Вчера он подошёл к ней и просил, чтобы она не обижалась на папу. Он сражался с колдуном изо всех сил, но на стороне злодеюки были орды колдунов послабее. И папа потом очень долго болел. Переживания сына кольнули Ришу прямо в сердце, и она теперь старалась хотя бы в присутствии детей вести себя с Харидом понежнее.

Чем тот беспринципно пользуется! Вот хотя бы прошлый вечер! Зиш заявил, что он хочет спать с родителями, и этот негодяй Харид, взяв обоих ребятишек, пришёл к ней в спальню. И всю ночь спокойно проспал в одной с ней постели. А она глаз сомкнуть не могла! Смотрела на освещённое лунным светом расслабленное лицо, серебрящиеся волосы и ресницы и изо всех сил удерживала лисичку, которая рвалась прижаться к груди мужчины и уткнуться носом в его шею. От него исходил едва уловимый запах пера, железа, а под одеялом от него расползалось тепло, которого хватало и на детей, и на неё. Хотелось коснуться Харида хотя бы одним пальчиком, почему-то казалось, что будет большим удовольствием потрогать даже его волосы.