Книга Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1, страница 186 – Екатерина Гичко

Слуха опять коснулся противный плеск реки, и Ляхай невольно отвёл глаза в сторону. Столько людей передохло, а он помнит только этого глупого Яника. Тьфу, вот что за напасть?

Миновав склады, Ляхай вышел к заброшенному сараю и, поднырнув под упавшую балку, забрался внутрь. Осторожно прошёл по трещащим половицам, наощупь нашёл добротную дубовую дверь и, тихонечко её отомкнув, нырнул внутрь.

Тьма внутри почему-то оказалась слишком тяжёлой и дубиной рухнула на голову вольного.

Очнулся Ляхай от боли в руках. Сияние светляков болезненно обожгло глаза, и вольный, щурясь, посмотрел наверх. От потолка тянулись верёвки, на которых висел он сам, привязанный за руки. Кое-как утвердившись на ногах, Ляхай осмотрелся и мгновенно взбодрился, увидев пятерых мужчин. Высоких, крепких, суровых и одетых во всё чёрное. Их рожи Ляхаю были совершенно незнакомы.

— Эй, по какому случаю собрание?

Угрюмые взгляды переместились в угол, и Ляхай тоже посмотрел туда. За колченогим столом сидел мужчина. Невысокий, но кряжистый и такой широкий, что не понятно, как он под балкой пролез. Тусклый свет отражался в блестящей лысине, круглая голова крепко сидела на по-бычьи мощной шее, из-под кустистых бровей на Ляхай взирали холодные светлые глаза, а под носом пышно росли чёрные вислые усы.

Рядом с сидящим мужиком стоял высокий парень, ещё по-юношески изящный, но имеющий безупречную выправку и бесстрастное выражение лица.

Их морды Ляхаю тоже знакомы не были.

— Чем обязан? — вольный ухмыльнулся.

В конце концов, не в первые он оказывался в такой ситуации, бывало и похуже.

— Ляхай Резной? — глухо обронил лысый.

— Нет, — нагло соврал вольный.

— Это он, ваше сиятельство, — ровно отозвался парень.

Ваше сиятельство? Ба, какая благородная птичка залетела. Да ещё и не особо скрывает ни лица, ни титула. Ляхаю стало тревожно.

— Два года назад ты, мразь, сжёг имение Факлексов, — тяжело обронил лысый.

Холодный взгляд пробрал Ляхая до нутра.

— Вместе со всеми обитателями.

Вольный нервно облизнул губы.

— Меня интересует заказчик.

— Я бы и сказал, если бы знал…

Лысый бросил взгляд из-под кустистых бровей на парня, и тот вытащил из-за спины сложенный кнут. Такой знакомый, то Ляхай почти не удивился, когда сиятельство выщелкнуло лезвие, полюбовалось на него и защёлкнуло назад.

— Я действительно не знаю, — вольный задёргался на верёвках.

Сиятельство опёрся мощной ладонью на столешницу и неторопливо встал. И почти не изменился в росте.

— Тогда поговорим иначе.

Распустившийся хвост кнута лёг на пол.

— Чтоб вам Богиня больше ни разу не приснилась! — Шерр с досадой пнул камешек и испуганно присел, когда тот попал в слюдяное окошко.

Сестру тоже очень хотелось поругать, но… Порой Шерру казалось, что у Дейны Тёмные духи на посылках, иначе как она узнает обо всём, что с ним происходит?

Из-за набежавшей стражи он не смог выбраться из башни и почти четверть часа просидел под колоколом, упираясь в его стенки руками и ногами, пока колокольню обыскивали. На самый верх стража не полезла, площадка с колоколом и снаружи неплохо просматривалась. Потом Шерр ждал, когда обыщут всю территорию и пока опросят всех жрецов. Прихожане уже разошлись, стемнело, стража тоже ушла восвояси, но шум в храме не стихал.

Зверствовал главный жрец. Под скамьёй в молитвенном зале нашли мешок с таврийской травой. Если сжечь веточку такой травки, то обеспечены яркие грёзы наяву и сильная головная боль после. Шерр как-то пробовал, и дядя на пару с Дейной едва башку ему не открутили. Спасибо тётушке, заступилась. Запрета на скуривание травы не было, но использовалась она в основном в лекарских целях и была очень редка, отчего баловство ею сильно порицалось. Поэтому всю найденную траву стража обычно раскидывала по лекарским лавкам, а на площадях города вывешивали обличительные объявления. Мол, такой-то тешился таврийской травкой в то время, как раненым в боях с кочевниками воинам не хватает лекарств и тому подобное.