Книга Художник из 50х, страница 79 – Сим Симович

Он заварил крепкий чай в привычном глиняном чайнике и, отхлебнув из блюдца, принялся оценивать проделанную работу. Шкаф был готов почти полностью — резные берёзовые ветви оплетали его дверцы изящным узором. Стул с виноградными мотивами ждал финальной шлифовки.

Гоги достал из сундука напильники и наждачную бумагу. Работа с деревом успокаивала — в отличие от живописи, здесь не было места сомнениям и метаниям. Дерево либо поддавалось, либо нет.

Начал со стула. Провёл рукой по спинке — ещё немного шероховато. Взял мелкую наждачную бумагу и принялся шлифовать каждый завиток виноградной лозы. Древесина под его пальцами становилась шелковистой, приятной на ощупь.

Отпил чаю, продолжил работу. Теперь очередь подлокотников — здесь он вырезал гроздья винограда, каждую ягодку отдельно. Кропотливо, но результат того стоил. При правильном освещении казалось, что гроздья вот-вот сорвутся с дерева.

Закончив со стулом, Гоги переключился на шкаф. Дверцы украшали резные берёзовые ветви с листьями, но не хватало завершающего штриха. Он взял тонкое долото и начал прорезать мелкие прожилки на листочках. Филигранная работа, требующая твёрдой руки и острого глаза.

Время текло незаметно. За окном день клонился к вечеру, а Гоги всё работал, периодически отпивая остывший чай. Каждый листик получал свой характер — одни изгибались на ветру, другие гордо тянулись к солнцу.

Дополнив резьбу на дверцах, он принялся за боковые стенки шкафа. Здесь задумал более сложный узор — переплетение ветвей разных деревьев. Берёза соседствовала с дубом, клён — с липой. Символ русского леса во всём его многообразии.

Каждый завиток вырезался отдельно, каждая веточка получала индивидуальные черты. Гоги работал не торопясь, наслаждаясь процессом. В этом занятии была особая медитация — ритмичные движения долота, шелест стружек, постепенное проявление задуманного узора.

К вечеру он добрался до ножек шкафа. Простые столбики показались ему скучными. Взял резец потоньше и начал вырезать спиральный орнамент — словно ветви, обвивающие ствол дерева. Работа потребовала особой аккуратности — одно неверное движение, и придётся начинать заново.

Заварил свежий чай, продолжил трудиться. Комната наполнилась ароматом древесной стружки — сосновой, берёзовой, липовой. Каждая порода дерева пахла по-своему, создавая целую симфонию запахов.

Последним штрихом стали петли на дверцах шкафа. Гоги отшлифовал их до блеска, смазал машинным маслом. Теперь дверцы открывались беззвучно, плавно.

Отложив инструменты, он отступил на несколько шагов, оценивая результат. Мебель преобразилась — из простых деревянных конструкций превратилась в произведения прикладного искусства. Резьба играла в лучах заката, создавая причудливые тени на стенах.

Гоги провёл рукой по готовому изделию. Дерево было тёплым, живым под пальцами. В каждом завитке, в каждом листочке жила частичка его души, его терпения и мастерства.

Комната изменилась до неузнаваемости. То, что раньше было просто углом в бараке, теперь стало настоящим домом — уютным уголком, где каждая вещь создана своими руками с любовью и вниманием к деталям.

Сел на обновлённый стул, отхлебнул чаю из блюдца. За окном догорал день, но в комнате царили тепло и уют. Здесь можно было творить, думать, просто быть самим собой.