Книга Художник из 50х Том II, страница 12 – Сим Симович

У забора росла старая липа, толстая в три обхвата. Под ней стояла скамейка, откуда открывался вид на соседские участки. Там тоже жили полезные люди — писатели, художники, ученые. Люди, которые находили баланс между творчеством и идеологией, между личными убеждениями и государственными интересами.

Он сел под липой, достал сигареты. Спичка вспыхнула ярко в темноте, осветила лицо на мгновение. Дым поднялся в неподвижном воздухе ровной струйкой.

Интересно, что думал бывший хозяин этого дома, сидя на этой же скамейке? Может, тоже курил по ночам, размышляя о своем месте в системе? А может, спал спокойно, довольный найденным равновесием?

За забором кто-то не спал — в одном из домов горел свет в окне. Наверное, писатель работал над романом или ученый решал важную задачу. Творческие люди часто работали по ночам, когда никто не мешал.

Гоги докурил сигарету, но не спешил возвращаться в дом. Ночная прогулка успокаивала, упорядочивала мысли. Здесь, под луной, среди спящих деревьев, проблемы студии казались не такими сложными.

Он поднялся, медленно пошел обратно к дому. На крыльце обернулся, еще раз окинул взглядом сад. Завтра здесь будет совсем другая жизнь — дневная, деловая, полная встреч и решений. А сейчас были только тишина и покой.

В доме он поднялся в спальню, разделся, лег обратно в кровать. Теперь сон шел легче — прогулка сделала свое дело. Засыпая, он думал о том, что завтра начнет обустраивать мастерскую, налаживать быт, превращать этот дом в настоящий дом.

Луна медленно плыла по небу над Переделкино, освещая сады и дома людей, нашедших свое место в большой советской системе.

Гоги открыл глаза ровно в шесть утра — внутренние часы не подводили. Армейская привычка, выработанная еще в той жизни во время срочной службы, работала безотказно. Никаких будильников, никакой сонливости — просто четкое пробуждение в назначенное время.

Ноги коснулись пола, и тело само включилось в отработанный алгоритм. Пятнадцать отжиманий прямо у кровати — размяться, разогнать кровь. Потом быстро к умывальнику в ванной.

Холодная вода по лицу, зубная щетка — две минуты точно, не больше, не меньше. Бритье — легкие, уверенные движения станка, никакой спешки, но и никакого разглядывания себя в зеркало. Армия научила делать все быстро и качественно.

Рубашка, брюки, галстук — руки работали автоматически, пока мозг планировал предстоящий день. В студии нужно было решить вопрос с кадрами, посмотреть первые эскизы художников, встретиться с композитором. Много дел, мало времени.

Спустившись на кухню, он обнаружил накрытый стол. Прасковья Николаевна уже успела поработать — яичница с беконом, свежий хлеб, масло, варенье, кофе в турке дымился на плите. Записка рядом с тарелкой: «На обед приготовила борщ, в холодильнике стоит. Картошку почистила. П. Н.»

Заботливая женщина. В бараке он обычно ограничивался чаем с бутербродом, а здесь получал полноценное питание. Еще одно преимущество новой жизни.

Ел быстро, но с удовольствием. Яйца были свежие, домашние, бекон — настоящий, не советская подделка. Хлеб еще теплый — Прасковья Николаевна, видимо, пекла с утра пораньше. Кофе крепкий, ароматный, не цикорий из магазина.

Просматривал при этом вчерашние записи — план работ на неделю, заметки о сотрудниках, идеи для будущих проектов. Многозадачность тоже из армии — умение делать несколько дел одновременно, не теряя концентрации.