Книга Художник из 50х Том II, страница 9 – Сим Симович

Экскурсия продолжалась почти два часа. Показали склады для хранения целлулоида, мастерские для изготовления декораций, лабораторию для проявки пленки. Каждое помещение требовало специального оборудования, квалифицированных кадров, отлаженной технологии.

В конце концов они вернулись в кабинет директора — просторную комнату с большими окнами на втором этаже. Мебель еще не вся была расставлена, но письменный стол уже стоял, и на нем лежали первые документы.

— Основные вопросы на сегодня, — Антонина Ивановна разложила перед ним папки. — Штатное расписание на утверждение, смета на закупку материалов, план производства на первый квартал.

Гоги присел за стол, ощущая себя капитаном корабля, которым еще не умеет управлять. Цифры в документах были солидными — сотни тысяч рублей на оборудование, десятки сотрудников, амбициозные планы по выпуску фильмов.

— А название студии уже придумано? — спросил он.

— Пока рабочее — «Студия номер два». Окончательное название предстоит выбрать вам.

Гоги встал, подошел к окну. Внизу рабочие продолжали разгружать оборудование. Каждый ящик был частью огромной мозаики, которая должна была сложиться в работающую студию.

— «А4+», — неожиданно сказал он.

— Простите?

— Название студии. «А4+». Как нестандартная бумага.

Антонина Ивановна записала в блокноте.

— «А4+»… Хорошо звучит. Зарегистрируем.

Остаток дня прошел в изучении документов, знакомстве с ключевыми сотрудниками, принятии решений по десяткам мелких вопросов. Гоги чувствовал себя как человек, которого посадили за руль сложного механизма и сказали: «Езжай». Он крутил руль, нажимал на педали, но до конца не понимал, как все это работает.

К вечеру голова шла кругом от обилия информации. Когда Семен Петрович забирал его, Гоги оглянулся на здание студии. Завтра здесь закипит работа, начнут создаваться первые мультфильмы под его руководством. Правильные мультфильмы о правильных героях.

— Домой, товарищ Гогенцоллер? — спросил водитель.

— Домой, — кивнул Гоги, устраиваясь на заднем сиденье.

Но дома теперь было два — старый барак и новый коттедж в Переделкино. И он еще не решил, в каком из них хочет жить.

Автомобиль свернул с Киевского шоссе на узкую асфальтированную дорогу, петляющую между соснами. Гоги опустил стекло, вдыхая смешанный запах хвои и подмосковной свежести. После московской духоты это казалось другой планетой.

— Переделкино, — объявил Семен Петрович, сбавляя скорость. — Места здесь красивые, товарищ Гогенцоллер. Писатели любят.

Поселок утопал в зелени. Аккуратные коттеджи прятались за заборами, в палисадниках цвели мальвы и георгины. Все дышало достатком и покоем — тем самым покоем, который покупался лояльностью и полезностью системе.

Дом номер семнадцать стоял в глубине участка, за кованой калиткой и липовой аллеей. Одноэтажный, с мансардой — выглядел почти как дачи из американских фильмов. Только красная черепица и резные наличники выдавали местное происхождение.

Гоги вышел из машины, достал из кармана ключ. Металл потеплел от долгого сжимания в ладони. Калитка открылась легко, словно ее недавно смазали.

Участок был ухоженным — кто-то явно работал здесь до его приезда. Грядки с овощами, клумбы с цветами, даже небольшая беседка в углу сада. На веревке между яблонями сушилось постельное белье — значит, в доме уже жили.