Книга Художник из 50х Том II, страница 6 – Сим Симович

— Семен Петрович, — обратился он к водителю, — а вы давно работаете на Лаврентия Павловича?

— Десять лет будет, товарищ Гогенцоллер.

— И как? Нравится?

Водитель посмотрел на него через зеркало заднего вида.

— Лаврентий Павлович человек справедливый. Хорошо работаешь — хорошо живешь. Плохо работаешь… — Он красноречиво пожал плечами.

— Понятно.

Всю дорогу до барака Гоги размышлял о произошедшем. Еще утром он был просто художником, работающим в секретном отделе. Теперь — директор анимационной студии, будущий житель Переделкино, человек с особым статусом. Система поглощала его постепенно, но неотвратимо.

Странно, но совесть молчала. Наверное, потому что он не предавал никого конкретного, не доносил, не причинял прямого вреда. Просто использовал свои таланты на благо государства. Разве это плохо?

Но в глубине души он понимал: превращается в конформиста. В человека, который приспосабливается к системе, находит в ней свое место, получает от нее блага. И чем комфортнее становится это место, тем труднее будет от него отказаться.

У входа в барак его встретила Нина с ведром воды.

— Гоша! — обрадовалась она. — Как дела? Что-то ты мрачный какой-то.

— Да так, работа, — отмахнулся он. — Нин, а скажи мне честно — я изменился с тех пор, как мы познакомились?

Она поставила ведро, внимательно посмотрела на него.

— Изменился. Стал более… солидным что ли. Важным. Раньше ты был как все, а теперь… — Она замолчала, подбирая слова. — Теперь ты другой. Не хуже, не лучше, просто другой.

— Спасибо за честность.

Поднимаясь к себе, Гоги крутил в руках ключ от коттеджа. Завтра он поедет смотреть новое жилье, послезавтра начнет работать в анимационной студии. Жизнь стремительно менялась, и он не был уверен, что контролирует эти изменения.

В комнате он подошел к окну, посмотрел на двор, где играли дети. Через несколько месяцев они будут смотреть мультфильмы, созданные под его руководством. Мультфильмы о правильных героях, правильных идеях, правильном будущем.

— Система, — тихо сказал он своему отражению в стекле. — Ты стал частью системы, Гоша. Поздравляю.

И в этих словах не было ни горечи, ни радости. Только спокойное принятие неизбежности.

Гоги стоял у окна, держа в руках ключ от коттеджа. Металл уже остыл, но тяжесть его ощущалась отчетливо. Он сунул ключ в карман пиджака и нащупал там знакомую пачку.

Сигареты были американские — «Мальборо» с белым фильтром, которые ему как-то передал один из сотрудников через Крида. Заграничная роскошь в стране, где курили папиросы «Беломор» или махорку. Гоги вытащил пачку, повертел в руках. Красно-белая упаковка смотрелась в его комнате почти вызывающе.

Он извлек сигарету, покатал между пальцев. Табак был плотно набит, фильтр белоснежный. Даже не закуривая, можно было почувствовать другой, более мягкий аромат.

Чиркнул спичкой. Пламя осветило лицо на мгновение, отбросило тень на стену. Первая затяжка была действительно мягче привычных папирос. Дым шел легко, почти не першил в горле.

Гоги подошел к окну, приоткрыл форточку. Летняя ночь была теплой, безветренной. Где-то вдалеке тикали башенные часы, отбивая поздний час. В соседних окнах барака давно погасли огни — люди спали, готовясь к новому трудовому дню.

Он затянулся еще раз, выпустил дым в открытое окно. Серые клубы растворились в темноте. На востоке небо едва заметно светлело — до рассвета оставалось часа два.