Книга Художник из 50х Том II, страница 60 – Сим Симович

Они пошли по вечерней Москве, не торопясь. Декабрь выдался на удивление мягким, снег лежал только в скверах, на тротуарах быстро таял. Редкая для зимы погода — можно гулять без спешки.

— А знаешь, — сказала Аня, взяв его под руку, — я вчера смотрела на звёзды и думала о тебе.

— О чём именно думала? — Гоги почувствовал, как её рука уютно устроилась на его локте.

— О том, что ты похож на двойную звезду. Снаружи кажется одной, а на самом деле их две, вращающиеся вокруг общего центра.

— Это как понимать?

— У тебя есть Гоша-художник, который создаёт красоту. И есть Гоша-человек, который боится показать свою уязвимость. Они вращаются друг вокруг друга, но редко позволяют себе быть одним целым.

Они остановились у витрины книжного магазина. Аня не отпускала его руку, и от этого простого прикосновения становилось удивительно спокойно.

— А ты? — спросил он. — Тоже двойная звезда?

— Наверное. Есть Аня-учёный, которая изучает далёкий космос. И есть Аня-женщина, которая хочет простого человеческого тепла.

Они медленно шли по Арбату. Вечерняя толпа была неспешной — люди гуляли, рассматривали витрины, заходили в кафе. Предновогоднее настроение делало всех добрее и расслабленнее.

— Зайдём в кафе? — предложила Аня. — Хочется горячего чая.

В маленьком уютном заведении они сели за столик у окна. Аня села не напротив, а рядом с ним на банкетке. Её плечо касалось его плеча, и это прикосновение было естественным, не нарочитым.

— Расскажи мне что-нибудь не о работе, — попросила она, наливая чай из самовара.

— О чём?

— О том, каким ты видишь идеальный день. О книгах, которые изменили твою жизнь.

Гоги задумался. Когда в последний раз кто-то интересовался не его проектами, а им самим?

— Проснуться без будильника. Долгий завтрак с хорошим кофе и интересной книгой. Рисовать что-то для души, не по заказу. Вечером — беседа с умным человеком. — Он посмотрел на неё. — Примерно как сегодня.

— Мне нравится твой идеальный день, — улыбнулась Аня. — В нём есть место для другого человека.

Они говорили обо всём и ни о чём. О книгах Булгакова, которые читали в самиздате. О том, изменится ли мир к лучшему. О том, почему зимой хочется больше тепла — не физического, а душевного.

— Пойдём прогуляемся ещё? — предложила Аня, когда чай был допит.

На улице стало ещё теплее для декабря. Они шли медленно, не желая расставаться. Разговор то затихал, то возобновлялся, но пауз неловких не было.

— А знаешь, — сказал Гоги, когда они дошли до Патриарших прудов, — мне с тобой очень спокойно.

— Мне тоже. — Аня остановилась, повернулась к нему. — С тобой я могу быть собой, не играть никаких ролей.

Они стояли рядом под фонарём, и между ними было какое-то особое притяжение. Не страсть, не влюбленность — что-то более глубокое и устойчивое.

— Аня, — тихо сказал он.

— Да?

— Мне не хочется, чтобы этот вечер заканчивался.

— И мне не хочется.

Он взял её за руку. Пальцы переплелись естественно, словно так и должно было быть. Они пошли дальше, и казалось, что могут идти так всю ночь.

— А что будет после премьеры? — спросила Аня.

— Не знаю. Наверное, новые проекты, новые задачи. А ты?

— Защищу диплом, потом, может быть, аспирантура. Или работа в обсерватории.

— Далеко от Москвы?

— Возможно. А ты будешь скучать?

Он остановился, посмотрел на неё серьёзно.