Книга Художник из 50х Том II, страница 96 – Сим Симович

— Нет, — покачал головой Крид. — Это одно и то же. Война за умы человечества. Только теперь вы будете воевать не мехами, а идеями.

Он сел в подъехавшую машину, опустил стекло.

— Удачи, товарищ министр. И помните — на этот раз ошибок быть не должно.

Машина уехала, оставив Гоги одного на тротуаре с папкой документов в руках. Он посмотрел на здание, которое теперь стало его новым местом работы, и понял — жизнь художника Гогенцоллера закончилась. Началась жизнь министра культурной политики.

И он был готов к этой новой роли.

Черный ЗИС-110 остановился перед величественным зданием на Мясницкой улице. Гоги выглянул из окна и замер — перед ним возвышалось его собственное творение, воплощенное в камне и металле. Концепт министерского здания, который он набросал еще год назад для общих архитектурных работ, превратился в реальность.

— Впечатляет, не правда ли? — сказал Крид, выходя следом. — Ваши эскизы стали основой проекта. Строили рекордными темпами — всего за восемь месяцев.

Гоги медленно поднял голову, охватывая взглядом все здание целиком. Двадцать этажей чистых геометрических линий, каскадных уступов и вертикальных акцентов. Классический ар-деко, но с советским размахом — каждая деталь была увеличена, усилена, подчеркнута.

Фасад из серого гранита перемежался вставками черного мрамора, создавая строгий, почти монументальный ритм. Огромные окна первого этажа обрамляли бронзовые рамы с геометрическими узорами — те самые, что Гоги рисовал в своих набросках, думая о будущем советского искусства.

— Узнаете свой почерк? — спросил Крид, наблюдая за реакцией художника.

— Узнаю, — тихо ответил Гоги. — Но это больше, чем я представлял.

Центральный портал был настоящим произведением искусства. Бронзовые двери высотой в пять метров украшали барельефы — рабочий с молотом, колхозница с серпом, ученый с книгой, художник с кистью. Все фигуры устремлялись вверх, к солнцу, изображенному в виде стилизованной звезды над входом.

— Над барельефами работал Мухин, — пояснил Крид. — По вашим эскизам, разумеется. Говорит, никогда не получал более точных художественных указаний.

Гоги подошел ближе, провел ладонью по холодной бронзе. Каждая складка одежды, каждая мышца были проработаны с удивительной точностью. Но главное — в лицах фигур читалась та самая устремленность в будущее, которую он пытался передать в своих рисунках.

— Пройдемте внутрь, — предложил Крид, направляясь к входу.

Двери открылись бесшумно, и Гоги оказался в просторном атриуме. Потолок терялся в высоте — сорок метров вверх уходили мраморные колонны, поддерживающие стеклянный купол. Солнечный свет, проникая сквозь витражи, окрашивал все вокруг в золотистые тона.

— Боже мой, — выдохнул Гоги.

Пол выложен был мозаикой из разноцветного мрамора — сложный геометрический узор, который он когда-то набросал для обложки книги об искусстве будущего. Теперь по этому узору могли ходить тысячи людей каждый день.

В центре атриума возвышалась скульптурная композиция — стилизованное дерево из белого мрамора, ветви которого поддерживали символы искусств: лиру, палитру, театральные маски, кинокамеру. У основания дерева располагался фонтан с кристально чистой водой.

— Символизм понятен? — спросил Крид. — Искусство как древо жизни, питающее духовную культуру народа.