Книга Самая главная злодейка, страница 97 – Ольга Ильина

— Эвен, сейчас не время изображать идиота. Ты думаешь, я не вижу, что творится в Совете? Весь свет бурлит, как разворошенный улей. Эклир болен, де Лиар подал в отставку, в доме Агеэра произошло убийство…

— А вы откуда знаете? — резко перебил Эвен.

— В наше время трудно скрыть что-либо, особенно, если дело касается высших семей, — уклончиво ответила повелительница и продолжила свой эмоциональный монолог: — И именно сейчас, когда Илларии требуется жесткая рука, Инар самоустраняется. Что с ним происходит? Ты не можешь не знать. И я не могу понять, почему он отказался разрывать договоренности с Тариэль де Лиар? Да, не спорю, она хорошая девочка, очень милая и могла бы стать прекрасной повелительницей Илларии, но после того, что случилось с де Лиаром — это невозможно. А его недавнее поведение в Совете?

Что это было? Он вел себя очень странно, ушел посреди голосования, никому ничего не объяснил, и этот его взгляд… Я очень боюсь за него. Неужели ты не понимаешь? Он мой сын, единственный сын, он все, что у меня есть.

— Я знаю, — вздохнул Эвен, поморщившись. Он надеялся, что Паэль ограничится требованиями и скандалом, но то, что она начала просить — здорово обескураживало и даже пугало. Когда это Паэль о чем-то его просила? Да никогда! А сейчас она была сама не своя: растерянная, напуганная и, кажется, готовая вот-вот начать умолять.

Не добрый знак, очень не добрый. — Но вы должны задавать эти вопросы не мне.

— Ох, оставь! Ты же знаешь Инара, он никогда меня не слушал.

Всегда делал только то, что считал нужным. Но сейчас он не справляется. Ты сам это видишь. Ему нужна помощь. Я мать, я отдам ради него все. Эвен, скажи мне честно — кризис повторяется?

— Что? Нет! — удивленно воскликнул он. Да уж, если Паэль вспомнила о кризисе, значит, дело и правда плохо. — Нет! Никакого кризиса не будет.

— Не успокаивай меня. Я видела, видела там — на Совете.

— Это не то… — попытался объяснить Эвен, но повелительница не слушала, слишком захваченная, переполненная страхами.

— Я даже к Матери ходила. Я умоляла ее помочь.

— Зачем? — простонал он, зная, как эти двое относятся друг к другу. Паэль ненавидела Мать, переложив именно на нее всю вину за свое личное горе, за Мариссу, за смерть мужа. А Мать заявила, что Паэль сама во всем виновата. Встала на пути истинной любви, сделала все, чтобы Марисса больше не родила, помешала каким-то там высшим планам. Ведь тот ребенок — мальчик мог изменить ход всей истории, навсегда объединить Илларию, скрепить ее, как ничто иное, но Паэль не позволила. Она боялась, что наследник-полукровка не укрепил бы, а окончательно разорвал ее страну на части, принес бы новую Великую войну. Кто из них был прав? Поставив ультиматум перед мужем, Паэль лишила всех шанса узнать.

Двадцать лет Мать и Паэль игнорировали друг друга, и до какого же отчаяния дошла повелительница, если решилась пойти к ней.

— Старая стерва не услышала меня. Я только зря потратила время.

— И поэтому вы пришли ко мне?

— Эвен — ты моя последняя надежда. Я умоляю тебя, скажи, что происходит с моим сыном?

— Он в порядке.

— Не лги мне! Он не в порядке.

Эвен заколебался. Забыл, насколько Паэль может быть убедительной, давить на самые слабые места, да так, что защита начинает трещать по швам. Но что он мог сказать? Не правду же.