Книга Самая главная злодейка, страница 96 – Ольга Ильина

Стержень дома, министр внешней защиты Илларии, лидер элитного подразделения «Коготь дракона» — и так облажался? Проморгал заговор в своем собственном доме? Недруги Агеэра ни за что не упустят возможности, если не убрать его из Совета, то попросить с поста министра точно. Интересный расклад тогда получится, ведь министров как раз назначает Совет. Через пару дней будут выборы кандидата на место де Лиара. И в свете этих событий нерадостная картинка вырисовывается: Элмир натравливает на членов Совета богусов, компрометирует семейку де Лиар, а когда с богусами не выходит, промывает мозги Тени племянника Агеэра, и тот убивает хозяина. Агеэра скомпрометирован. Но достаточно ли, чтобы убрать его из Совета? Голосование покажет. И тот, кто займет его место, очень может быть, и есть зачинщик всего этого безобразия.

Эвен очень хотел поделиться своими мыслями с Инаром, но тот, скорее всего, как раз сейчас сражался с этим самым Советом. Эвен решил, пока есть время заглянуть к себе и поспать хотя бы пару часов, но его планам не суждено было сбыться, ведь в комнате его ждал не кто-нибудь, а сама повелительница.

«Дурной знак» — подумал он. Если уж она сама заявилась в его личные комнаты, а не послала слугу с приказом, разговор предстоял не из приятных.

— Эвендил, нам надо поговорить. Сейчас! — без приветствий и расшаркиваний заявила дэйва. Эвен кивнул, отвернулся, чтобы прикрыть дверь и обреченно вздохнул.

Паэль его недолюбливала, по большей части, потому что он был всецело предан Инару. А ей так хотелось хоть иногда быть в курсе мыслей и планов сына. Вот и подсылала повелительница соглядатаев в лице расторопного камердинера, миленькой, невинной служаночки или красотки фрейлины, готовой согреть в любую минуту постель желанного повелителя, а заодно стать фавориткой со всеми вытекающими из этого положения выгодами. И как же она злилась, когда камердинер оказывался нечист на руку, невинная служаночка — болтливой сплетницей, а фрейлина с радостью согревала постель Эвена, вот только привилегий, увы, не добивалась. В итоге и служаночки, и камердинеры исчезли, а фрейлины остались. Бабы, что с них взять.

А вот Эвен ее побаивался. Не знающий матери, с детства отданный на воспитание в правящий Дом, в двенадцать лет ставший Тенью Инара, он воспринимал ее, как мать, как авторитет, как женщину, достойную восхищения. Да, порой Инар пренебрегал ею, отодвигал на задний план, порой она сама становилась причиной этого, слепо доверяя таким советникам, как семейство Флемора, но он даже по прошествии многих лет, все еще восхищался ею, и да, все еще робел, когда она так строго, как в детстве, начинала с ним говорить.

— Я слушаю вас, Ваше…

— Ах, оставь этот смиренный тон! — скривилась Паэль. — Я знаю тебя не первый год. Знаю, что ты предан моему сыну, как никто, и именно поэтому я пришла к тебе не как повелительница, а как мать.

И ты не имеешь права мне лгать. Эвен, ты должен сказать мне, что происходит.

— А что происходит? — удивленно приподнял брови он. Как бы он не относился к повелительнице, какие бы чувства не испытывал, но все же, он уже давно ребенком не был и научился противостоять даже самому сильному гневу, который она не преминула на него излить.

— Не играй со мной, мальчишка!

— Боги упасите, какие игры?