Книга Прощай, моя красотка, страница 90 – Рэймонд Чандлер

— Я сказал ему то, что вы и Блейн увезли меня оттуда, вышвырнули из машины и оглушили. Об остальном я умолчал.

— А про 23-ю и Дескансо не рассказали?

— Нет.

— Почему?

— Я подумал, что так мы с вами лучше поладим.

— Это мысль. Вы действительно хотите поехать в Стиллвуд Хайтс или это был просто предлог?

— Просто предлог. Все, что я действительно хочу, так это узнать у вас, почему вы поместили меня в одно веселенькое заведение и почему меня там пытались удержать.

Хемингуэй подумал. Он так крепко задумался, что мышцы на его лице стали образовывать узлы под сероватой кожей.

— Этот Блейн, — заговорил он. — Мясной обрубок. Я и не подозревал, что он ударит вас. Я и не думал, что вам действительно придется идти пешком домой. Я считал, что мы лишь разыгрываем сцену, помогаем Амтору припугнуть шантажистов. Вы бы удивились, узнав, как часто его шантажируют.

— Уже удивился, — мгновенно парировал я. Он искоса глянул на меня. Его глаза были кусочками льда. Затем он снова стал задумчиво смотреть вперед через пыльное стекло.

— Этим старперам иногда хочется оглушить кого-нибудь, — сказал он. — Им обязательно надо разбить голову кому-нибудь. Господи, как я тогда испугался. Вы упали, как мешок с цементом. Я высказал свое недовольство Блейну. А затем мы отвезли вас к Зондерборгу. Во-первых, потому что это было ближе всего и, во-вторых, потому что он неплохой парень и мы бы неплохо позаботились о вас.

— Амтор знает, что вы меня туда увезли?

— Конечно же, нет. Это была наша идея.

— Потому что Зондерборг — хороший и заботливый парень. И никаких взяток не надо. И, конечно же, доктор не признает мой иск, если я решу его подать. Правда, в этом славном городишке иски не имеют смысла.

— Вы хотите дать ход этому делу? — задумчиво спросил Хемингуэй.

— Не я. Кстати, я бы не советовал вам слишком заноситься. Ваша работа висит на волоске. Вы же видели глаза шефа.

— О'кей, — сказал Хемингуэй и сплюнул в окно. — Я и не собирался наглеть. Не спорю, может, иногда и прорывается в разговоре что-то такое, похожее на нахальство. Подводит привычка. Что еще?

— Блейн действительно болен?

Хемингуэй утвердительно кивнул, но напустить на себя грусть по этому поводу ему не удалось. Он довольно равнодушно поведал:

— Позавчера у него заболел живот, и аппендикс лопнул прежде, чем его смогли вырезать. У Блейна есть шансы, но они невелики.

— Нам не хотелось бы его терять, — сказал я. — Такой парень — украшение полиции.

Хемингуэй снова сплюнул в окно.

— О'кей. Следующий вопрос, — вздохнул он.

— Вы убедительно доказали, почему отвезли меня к Зондерборгу. Но вы еще не объяснили, зачем он держал меня 48 часов взаперти, напичканного наркотиками.

Хемингуэй бесшумно затормозил у тротуара. Он положил руки на руль и потер большие пальцы друг о друга.

— Я не знаю, — глухо сказал он.

— У меня были бумаги, из которых следовало, что я частный детектив, — продолжал я. — Ключи, деньги, фотографии. Если бы доктор не знал вас, он бы подумал, что удар по голове всего лишь розыгрыш, повод запихнуть меня в его заведение для того, чтобы я все там разнюхал как следует. Но я догадываюсь, что он очень хорошо знает вас, ребята. Оттого я и озадачен.

— Оставайтесь озадаченным. Так безопаснее.

— Да, конечно, — согласился я. — Но в этом нет никакого удовлетворения.