Книга Травница для орка, страница 4 – Ева Мир

Я не смотрел ни по сторонам, ни на лица. Но чувствовал их взгляды. Они видели, кого я несу. Хрупкое эльфийское тело, дрожащее в моих руках. Светлая кожа, тонкие черты. Нечто чужое. И, по традиции, — моё.

Многие шокированы, ведь Вольный Ветер на то и вольный, что у меня не было женщины. А тут — эльфийка. Кто-то радовался. Кто-то — осуждал. Но никто не осмелился сказать ни слова. Потому что я был Вольный Ветер. Воевода. И потому что они знали: если бы я мог выбрать — я бы выбрал иначе.

Я шагал к шатру знахарки, крепче прижимая её к себе, будто хотел выжечь этот жар своими руками. Сказать:

«Вот. Забери. Помоги ей. Я не имею права».

Но Гр’Кара’Та шептала: «Имеешь. Сама Ша’Каар — бог силы и желания — даровал тебе это право».

И руки крепче прижимали эльфийку к груди.

У входа в шатёр знахарки меня встретил только мальчишка, ученик старой Тар-Ширры.

— Она ушла за горными травами, воевода, — поклонился орчонок. — Путь не близкий, вернётся только луны через три.

Я замер.

— Три…

— Да, Вольный Ветер. Она предупредила. Я научён варить отвар от кашля и компот для живота. Если тебе угодно — займусь твоим недугом, пока бабушки нет.

Три дня. С девственницей, под моей именной стрелой, в разгар Гр’Кара’Та.

Три дня, пока её тело будет звать, а моё — отвечать.

— Великолепно, — прорычал я сквозь зубы.

И ушёл в свой шатёр, неся её на руках. Укладывать. Успокаивать. Не касаться.

И при этом каждый мускул в теле требовал: возьми её. Сейчас. Здесь.

Я откинул полог шатра и вошёл внутрь, прижимая эльфийку к себе. Её дыхание становилось всё более прерывистым, а кожа — всё горячее. Её тело будто просилось ко мне ближе, и это выжигало последние остатки самообладания.

Внутри стоял полумрак, но я сразу почувствовал чужое присутствие.

— Ты долго, Ветер, — раздался низкий женский голос.

Я вздрогнул, выругался про себя и щёлкнул пальцами — костяные чаши на стойках вспыхнули тёплым светом.

В углу, устроившись на шкурах, сидела Гарра — широкобёдрая, пышная, знойная орчанка. Она облизала губы, глядя на меня с полуулыбкой. Верхняя часть её платья была спущена с плеч, грудь едва прикрыта.

— Я подумала, в такую ночь тебе не стоит быть одному…

Ветер

— Уходи, Гарра, — резко бросил я, крепче прижимая к себе эльфийку.

— Что? — орчанка замерла.

Я уложил эльфику на своё ложе. Она застонала во сне, выгнувшись всем телом и воспламеняя мою кровь.

— Уходи, Гарра, — повторил я медленно, чуть тише, но срывающимся голосом. — Сейчас же.

Рука эльфийки инстинктивно потянулась к моему боку. Я сжал зубы.

— Это что, и есть та, что нашла твою стрелу?.. — голос орчанки стал колким. — Эльфийка? Ты шутишь?

Я метнул в неё взгляд, от которого бы любой солдат замолчал навсегда.

— Я сказал. Уходи.

Она подняла руки, криво усмехнулась.

— Я хотела помочь, но Ша’Каар знает лучше!

Она накинула плащ и исчезла за пологом, громко шлёпая босыми ногами по утоптанной земле.

В шатре повисла тишина. Только треск углей, спасибо Гарре, что развела огонь, и дыхание той, кого я должен был избегать.

Я умылся над глиняной чашей, вытер лицо и встал напротив эльфийки.

Орн’Тарра, Ша’Каар, Грак-Марр — вы трое издеваетесь надо мной.

Я посмотрел на неё. Мягкая, тёплая, бледная. Вся дрожит, в полузабытьи. И даже так — прекрасна.

Она враг. Она — не для меня.