Книга Долина смерти, страница 113 – Карина Халле

— Я знаю, — шепчет Дженсен, его голос — словно теплое одеяло в зимнюю ночь. — Скоро станет лучше. Потерпи.

Дженсен расстилает спальный мешок перед огнем и встает перед ним, снимая свою рубашку. Его сильно трясет, он почти так же замерз, как и я. Мы оба в опасности.

— Нужно снять всё это, — произносит он, и его рука тянется, чтобы стащить мои трусики с оледеневших бёдер. Касание какое-то отстранённое, будто у доктора, совсем не такое, как бывало. Он быстро освобождается от остатков одежды. Я, в полузамороженном состоянии, вижу лишь вспышки: широкие плечи, жар, исходящий от него, татуировка на плече.

Он бережно ставит меня на колени и помогает забраться в спальник, а потом застегивает молнию. Вздрагиваю от прикосновения его кожи, чуть теплее моей. Боль пронзает меня, когда кровь медленно возвращается в окоченевшие конечности.

— Ты молодец, — шепчет Дженсен в мои волосы, обнимая, притягивая к своей горячей груди. — Боль означает, что тепло возвращается.

Мне нехорошо. Кажется, меня сначала заморозили, а теперь поджаривают. Каждый сантиметр кожи кричит, нервные окончания оживают с протестом. Я кусаю губу, чтобы не застонать.

Руки Дженсена двигаются медленно, но уверенно по моим рукам, спине, создавая тепло и трение. Спальный мешок удерживает тепло, создавая кокон, который становится всё теплее. Минуты тянутся медленно, возможно, даже дольше. Время словно растягивается.

Постепенно, мучительно, боль начинает отступать. Тепло медленно возвращается в мое тело. Дрожь, от которой стучали зубы, начинает стихать. Я снова начинаю осознавать происходящее вокруг: потрескивание огня, вой ветра снаружи, ровное дыхание Элая на койке и присутствие Дженсена, обнимающего меня.

И вместе с осознанием возвращается и остальное. Близость нашего положения. Ощущение его кожи на моей, каждый участок соприкосновения словно пронизан электричеством. То, как его дыхание касается волос на моей шее. Его рука обвивает мою талию, ладонь лежит на животе.

— Лучше? — спрашивает он, его голос звучит низко и хрипло.

Я киваю, не доверяя своему голосу. Я жива. Непосредственная опасность миновала. Но на ее место пришла другая — осознание его, нас, всего нерешенного между нами.

— Спасибо, — наконец выдавливаю я, поворачивая голову, чтобы взглянуть на него.

Он криво усмехается, и отблески пламени танцуют в его глазах.

— Это я должен благодарить тебя. За этот кусочек рая перед тем, как мы встретим ад.

Мы замолкаем, и слышны только наше дыхание и шум бури снаружи. Мне следовало бы отстраниться. Возвести стену между нами. Но я устала от стен. Устала бороться — с ним, с собой, с миром.

— Дженсен… — не знаю, чего прошу. Не знаю, что предлагаю. В этот раз все по-другому.

Его рука перемещается с моей талии к лицу, пальцы заправляют волосы за ухо с неожиданной нежностью.

— Мы можем не выбраться отсюда, — тихо говорит он. — Ты же это понимаешь?

Я понимаю. Шансы не в нашу пользу — голодные, преследующие и охотящиеся на нас, отсутствие лошадей, состояние Элая, которое может измениться в любую сторону.

У нас заканчивается время, заканчиваются варианты.

Заканчивается удача.

— Понимаю, — шепчу я.

Он двигается, и теперь я оказываюсь под ним, на спине, моя грудь прижата к его груди. Он опускает голову так, что наши лбы соприкасаются, и этот жест какой-то поразительно интимный.