Книга Долина смерти, страница 139 – Карина Халле

Проход немного расширяется, позволяя двигаться быстрее. Каждый инстинкт кричит: «Поторопись, найди Обри прежде, чем это сделает что-то другое. Прежде, чем Лейни — или кем она стала — найдет ее первой. Вина, которая была моим постоянным спутником на протяжении трех лет, усиливается с каждым шагом. Мне не следовало позволять им входить в эти пещеры. Не следовало соглашаться быть их проводником. После их исчезновения надо было искать упорнее, дольше.

Я выскакиваю из-за поворота, и оказываюсь в каком-то зале. В луче фонаря вижу две фигуры, стоят друг напротив друга. Обри я сразу узнаю, держит пистолет, лицо сосредоточенное. А вторая…

— Лейни? — еле слышно выдыхаю ее имя.

Обе поворачиваются на мой голос. У Обри на лице просто все написано — облегчение. Но вот реакция Лейни меня просто парализует. Лицо у нее, конечно, изменилось, но ее все еще можно узнать. И вот она как будто начинает перебирать все эмоции сразу: удивление, узнавание и что-то такое, что я даже понять не могу.

— Дженсен МакГроу, — произносит она, мое имя в ее устах вызывает дрожь. Ее голос одновременно знаком и странен, тембр изменён, вероятно, из-за той трансформации, которую она претерпела. — Ты вернулся.

Я осторожно делаю шаг вперед, мой свет полностью освещает сцену. Лейни стоит рядом с Обри, близко, но не касаясь ее, ее поза кажется одновременно защитной и хищной. Изменения в ней сразу бросаются в глаза — неестественная бледность кожи, синий оттенок глаз, едва заметные изменения пропорций лица и конечностей. Но в отличие от Хэнка или Рэда, она все еще узнаваема как тот человек, которого я помню.

— Я никогда не переставал винить себя, — мне удается выдавить из себя. — Лейни, мне так жаль. Я должен был…

— Не надо, — перебивает она меня, поднимает руку, а у нее пальцы какие-то слишком длинные, а когти острые. — Ты не мог знать.

Обри ко мне подходит, берет меня за руку, сжимает ее. Просто, но сразу в реальность возвращает.

— Она борется, Дженсен, — тихо говорит Обри, и в ее голосе слышится надежда. — Борется с этой… трансформацией. У нее получается контролировать, ну, иногда. Как у Нэйта. Это все из-за крови МакАлистеров. Потому что они первородные.

Я смотрю на Лейни и пытаюсь понять, как эта женщина, которая стоит передо мной, та же самая испуганная туристка, которую я вел в горы. Как она может быть похожа на этих чудовищ, которых мы тут встретили. Они двигаются, как зомби, в них ничего человеческого не осталось. А Лейни… Она совсем другая. Двигается плавно, но в глазах у нее есть сознание, которого у других нет.

— Как? — только и спрашиваю я.

— Нелегко, — отвечает Лейни, и её губы растягиваются в подобии улыбки, а зубы у нее слишком острые. — Я контролирую себя… почти всегда.

— Почти? — переспрашиваю я, и в животе как-то все сжимается, несмотря на то, что я нашел ее живой. — А что происходит в остальное время?

Что-то мелькает на ее лице — стыд ли, угрызения совести.

— Я теряю контроль, — тихо признается она. — Голод захватывает меня. Потом я просыпаюсь и не помню, что сделала, кого… — она замолкает, не в силах договорить. Из одного из проходов, ведущих в пещеру, доносится низкий, хриплый призыв, вызывающий мурашки по коже. Лейни замирает, наклоняя голову, словно животное чует опасность. — Они идут, — шепчет она. — Адам. Остальные. Надо уходить.