Книга Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1, страница 164 – Моргана Маро

Лезвия покинули тело Хуанъянь и уже устремились к ее шее, как раздался смешок. Мечи коснулись тела демоницы, но то рассыпалось на алые лепестки, кружащиеся в воздухе и медленно опадающие на окровавленную землю. Оставшиеся небожители в ужасе озирались, не замечая, как начинает бурлить кровь.

Мин Хань отпрянул, когда ближайшего к нему небожителя вдруг насквозь проткнул острый кровяной шип. Шипы возникали то тут, то там, быстро убивали и высасывали всю кровь, которая медленно тянулась к центру и начинала вырастать. От нее отделялись сгустки, что тут же расправляли крылья и взмывали в воздух. Мотыльки – красные, с ажурными крыльями и пышными усиками – кружили повсюду подобно алым лепесткам. Мин Хань не мог не любоваться – эта картина напоминала цветение вишни, которую потревожил ветер, сорвав все цветы.

Мотыльков стало так много, что они заполнили собой всю площадку. Их острые крылья резали тела, а хоботки выпивали кровь. Стоило разрезать мотыльков, как они тут же соединялись воедино и продолжали атаковать.

Когда в живых осталось всего несколько небожителей, мотыльки отступили. В центре, в алом, как кровь, платье с серебряными украшениями, стояла девушка. Ее белые волосы были собраны двумя шпильками, а лицо закрывала маска. Протянув руку, она поймала кровавого мотылька, сжав его с такой силой, что тот ручейками потек между пальцами.

Скинув на землю маску, Хуанъянь обернулась. Золотые глаза девушки подведены алой сурьмой, а губы напоминали лепестки вишни. Ее равнодушный взгляд скользнул по небожителям и словно на миг замер на Мин Хане. Тому показалось, что демоница улыбнулась ему, прежде чем развернуться и обратиться стайкой серебряных мотыльков, покинувших Небеса.

Перед глазами вновь все стало мутно, и, моргнув несколько раз, Мин Хань оказался за столом рядом с Ши Цином.

– Убедился? – спросил тот, стирая со лба пот. – Она убила сорок три небожителя в тот день… генерал Юнь Ин с трудом выжил, а остальные… ох, они с ума сошли! Может, на ее устах мед, но за пазухой мечи^[134]– никогда не знаешь, чего от нее ждать.

– Хуанъянь и правда опасна, – признал Мин Хань. – Зачем она дала себя поймать?

– Чтобы поиграться, разве не ясно? Она всегда со всеми играет, так что, если встретишь ее на своем пути, – будь осторожен. Ты не сможешь себя защитить.

Поднявшись, Ши Цин ушел, оставив Мин Ханя одного.

– Не смогу себя защитить? – тихо переспросил он и все же улыбнулся уголком губ. – Но почему она меня тогда не убила?

Закрыв глаза, Мин Хань вновь вспомнил лицо Хуанъянь, не закрытое маской. Опасна и прекрасна, как и подобает демонице.

На Небесах царила тишина: лишь изредка ее нарушало чириканье птицы да откуда-то раздавалась мелодия.

Мин Хань со скукой рассматривал проплывающие под ногами облака, которые лизали носки его сапог. Порой, когда они рассеивались, он мог увидеть белые с золотыми листьями ветви Цышань, через которые проглядывал Мир людей.

– Хань! – раздавшийся окрик встревожил птиц.

Громко хлопнула дверь, и от шагов задребезжали пиалы на столе. Вздохнув, Мин Хань оглянулся, успев заметить, как меч брата задел кувшин с маслом, который со звоном разбился. Мин Ли замер, недовольно осмотрев стоявшие стопкой книги, исписанные пергаменты и многочисленные кисти.

– Как тут можно жить? – проворчал он.