Книга Цветы пиона на снегу. Том 2, страница 145 – Моргана Маро

Вэнь Шаньяо выпил настойку на крови и, зажав нос пальцами, проглотил пилюлю, тут же почувствовав желание прочистить кишечник. Пожалуй, это самое мерзкое лекарство, которое он когда-либо пробовал!

Перебив ужасный вкус во рту, Вэнь Шаньяо принялся ждать, посматривая на свои руки. Темные отметины никак не проходили. Снова неудача?

Прождав шичэнь и так и не почувствовав изменений, он ушел. Находиться рядом со штабом было опасно – сочтут за зараженного и если не запрут в клетке со всеми, то постараются убить. Поэтому оставалось прятаться в храме Цзинь Хуэя.

Вэнь Шаньяо закатал рукава, мрачно смотря на черные плотные наросты, покрывающие кожу. Кое-где та уже потрескалась, отчего руки чесались, а на ткани виднелись капли крови. Вэнь Шаньяо пришлось порвать нижнюю рубашку и аккуратно перебинтовать руки, морщась от каждого движения. Когда сил практически не осталось, он лег на пол перед алтарем главного духа и устало закрыл глаза. Вэнь Шаньяо не спал целую ночь, пробыв два дня на ногах. Может, хоть сейчас отдохнет?

Спустя время он уснул, завернувшись в верхнее одеяние и прижавшись спиной к алтарю. К вечеру похолодало. Легкий иней покрыл колонны и величественную статую, осев на ресницах и волосах Вэнь Шаньяо. Тот дрожал, прижав к груди ноги и горячим дыханием пытаясь отогреть покрасневшие пальцы. Как же он жалел, что не отобрал у пса Лэна теплый плащ! Тот может голым на снегу спать, а Вэнь Шаньяо предпочел бы завернуться в его шкуру.

В храме раздались тихие шаги. Тут же встрепенувшись, Вэнь Шаньяо привстал, заметив невысокого человека, который медленно приближался к нему. Различив лицо Хая, он с облегчением опустился обратно.

– Болен? – тихо спросил мальчишка, присев напротив.

– Просто… холодно… не волнуйся.

Хай осторожно протянул к нему руку, коснувшись черных вен на щеке Вэнь Шаньяо и не то всхлипнув, не то вздохнув:

– Прости… от меня проблемы. Всегда.

Если бы Хай мог плакать, он бы заплакал, а так по его лицу потекла кровь, которую он растирал бинтами.

– Не плачь. Ненавижу слезы, – поморщился Вэнь Шаньяо.

Хай шумно шмыгнул носом и послушно кивнул, влажными глазами смотря на него. Вэнь Шаньяо хотел отвернуться, но понял, что сил и на это не осталось. Либо он действительно настолько устал, что только моргать и дышать может, либо это тело умрет до того, как пройдет все стадии заражения.

Тихое бормотание разнеслось по храму, и, прислушавшись, Вэнь Шаньяо уловил слова молитвы, обращенные к Цзинь Хуэю. Маленький гуй молился тому, кто искореняет всех темных духов и демонов. Молился за жизнь какого-то жалкого человека, прожившего все свои перерождения, как крыса, глубоко под землей.

Вэнь Шаньяо хотел сказать, что в мольбах нет смысла, но на краткий миг ему показалось, что глаза статуи Цзинь Хуэя вспыхнули белым светом, а луна и солнце в руках начали медленно разгораться. Завороженный, Вэнь Шаньяо смотрел на него, не зная, правда это или галлюцинация. Он так и уснул, убаюканный странным сиянием и тихим бормотанием Хая.

Море, полное звезд, – вот что снилось Вэнь Шаньяо. Куда ни глянь – зеркальная гладь, отражающая деревья с черной корой и синими листьями. Звезды висели так низко, что можно было коснуться их пальцами, а под ногами оставались круги, как на воде. Тихий и печальный голос гуциня разлился над головой. Он исходил от звезд, воды и воздуха, пронизывая все вокруг и белоснежными цветками распускаясь у ног. Легкий сладкий аромат наполнил легкие, и Вэнь Шаньяо вдохнул его полной грудью, закрыв глаза. Он бы остался в этом месте до скончания веков. Тут было безопасно. Тут ему были рады. Однако сладость на языке сменилась горечью, и цветы медленно окрасились в черный. Музыка замолкла, а вода стала грязной, темной, хватающей за ноги и уволакивающей на дно.