Книга Предательство по-драконьи. Сладкая месть, страница 17 – Екатерина Гераскина

Я наблюдала за ней, поражаясь её эмоциональности. Фейри, как правило, умело контролировали свое лицо, одной только мимикой давая понять, что испытывают по отношению к собеседнику. Но здесь…

Готова была поклясться, что её эмоции были настоящими. Элилаэль злилась. Нет, она была в ярости. Она не играла, не притворялась.

— Ты ведь с моим отцом тоже истинные. Поэтому так быстро забеременела от него, — напомнила ей.

— И теперь я плачу за встречу с истинным слишком высокую цену, — ответила она с горечью.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мама вспыхнула, словно спичка. Она резко развернулась ко мне, её взгляд был обжигающим.

— Твой отец не уберёг тебя!

— Он не виноват, что я встретила Райдана, — попыталась оправдаться я.

— Нет. Он виноват! — её голос дрожал от напряжения. — Я отдала тебя ему, думала, что он защитит! А что вышло сейчас? Ты вызвала меня! И вернулась!

— Ты не рада? — я невольно усмехнулась.

— Я? — она замялась, её взгляд метался, а голос сорвался. — Я в замешательстве. Никак не могу справиться с тем, что со мной происходит! И в этом тоже виноват твой отец! — выкрикнула Элилаэль. 

Её губы сжались в тонкую линию, а глаза прикрылись. Она медленно вдохнула, ещё медленнее выдохнула, словно пыталась успокоиться. — Всё изменилось… Как же было легко жить до встречи… с ним.

— Мама, ты меня удивляешь. Неужели ты что-то… чувствуешь к отцу?

— Нет, — слишком поспешно отрезала она и отвернулась от меня.

Я ей не поверила.

— Отец просил передать тебе подарок.

Мама резко развернулась ко мне. Я встала и достала из кармана пиджака бархатную коробочку.

Сначала она посмотрела на неё с таким ужасом, что я подумала, будто передаю ей бутылочку с ядом.

А потом… она протянула дрожащую руку вперёд. Я положила коробку ей на ладонь. Она долго смотрела на неё, так и не открывая.

Мама медлила. Я не торопила её.

Элилаэль, властительница Изумрудного Холма, сейчас совсем не походила на королеву. Передо мной была испуганная женщина. Это было непривычно и странно.

Наконец она открыла коробочку. Я внимательно следила за её лицом, ловила каждую эмоцию.

И они были.

На вечно холодном лице матери промелькнули радость, боль, потом страх, а затем оно вновь застыло в ледяной маске равнодушия, от которого внутри стало не по себе.

Мама вскинула голову, избегая смотреть на меня. Потом вытянула руку в сторону, и прежде чем она бросила коробочку, я заметила, как она проводила её взглядом.

Коробочка не долетела до пола. Исчезла. Она перенесла её, но куда?

Мама повернулась ко мне. Её глаза снова были полны холода.

— А ты, Лираэль, испытываешь это лишнее чувство, мешающее жить, думать, спать и даже есть? Чувство, что превращает жизнь в существование?

— Ты о любви?

— Да. Ты… любишь… — с трудом выдавила она последнее слово. Оно словно жгло ей язык. — …того дракона?

— Люблю? — переспросила я, глядя ей прямо в глаза. На мгновение задумалась, и в груди вспыхнуло что-то горячее. Но это не было любовью.

— Нет, мама, — сказала я наконец, сжав руки в кулаки. Стало больно. — После всего, что он сделал… я чувствую к нему только злость. И ненависть.

Мама внимательно посмотрела на меня, её взгляд будто просвечивал насквозь, но я не отвела глаз.

— Ненависть, — повторила она задумчиво. — Хорошо. Это чувство проще контролировать. Любовь делает слабым.