Книга Предательство по-драконьи. Осколки любви, страница 85 – Екатерина Гераскина

— А ты говоришь, что фейри циничны и холодны. Мама ведь помогла твоему отцу.

— Скорее из скуки, — вздохнула я. — И из-за того, что отец заставил её немного испытать эмоции.

— Значит, фейри все же лишены их.

— Они равнодушны, — ответила я, чуть опустив голову. — Да и того самого драконьего огня, который мог разжечь в них искру, — больше нет. Что именно хроники фейри имели в виду этой фразой, мне тоже пока непонятно.

Алекс нахмурился, задумавшись.

— Драконий огонь… Ты думаешь, это метафора? Или что-то реальное?

— Сложно сказать. Я слишком мала была, когда покинула Холмы. Хроники и предания фейри — это чаще символизм, чем прямые указания. Может быть, это действительно огонь… или та связь, что когда-то объединяла нас с драконами.

Он внимательно смотрел на меня.

— Фейри и драконы существовали бок о бок, — продолжила я, смотря на Алекса, в чьих глазах плескался живой интерес. — Когда фейри ушли за завесу, драконы перестали находить истинную пару. Они зверели, сходили с ума, а затем умирали без своих истинных.

Я перевела взгляд в окно, наблюдая за солнечными бликами в саду, и тихо добавила:

— А фейри в ответ лишились своих эмоций и возможности к зачатию. Наша связь была разорвана, и обе стороны заплатили за это свою цену. На тот момент я была последним рождённым ребёнком за полсотни лет…

Алекс резко выпрямился, его глаза расширились от шока.

— Последним? Полсотни лет?!

— Да, — кивнула я, грустно усмехнувшись. — Холмы становились всё тише, семьи всё холоднее, а сама жизнь всё однообразнее. Фейри решили, что такова их судьба, и смирились с этим. Они сочли утрату эмоций платой за свободу.

— Но… это же ужасно, — пробормотал он, явно потрясённый. — Как можно жить без надежды, без любви, без… будущего?

— Это не жизнь, Алекс, — ответила я, глядя на него. — Это существование. Пустое, холодное, сдержанное. И именно поэтому я не захотела остаться там. Даже ребёнком я чувствовала, что это не для меня. Видимо, моя драконья кровь, пусть её и не много, требовала иного, — тихо добавила я.

Алекс нахмурился, его взгляд стал тяжёлым.

— Значит, они не просто ушли за завесу. Они похоронили часть себя.

— Именно так, — прошептала я. — Но они не видят в этом трагедии. Для них это просто… цена за выживание. Потому что то, что творили драконы со своими истинными-фейри в далёком прошлом, тоже мало походило на жизнь, — продолжила я, чувствуя, как горечь подступает к горлу. — Это был не союз, а скорее… тюрьма.

Мы замолчали. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь лёгким шелестом ветра за окном.

— И остались только ненависть и равнодушие, — подвёл итог Алекс, его голос звучал сдержанно, но в нём сквозило сожаление.

— Да, — коротко кивнула я. — Это всё, что осталось. Ненависть и равнодушие, — повторила за Алексом.

— А как же они создают семьи?

— По расчёту. Следуя выгоде.

— И что это всех устраивает? — Алекс нахмурился.

— Сложно сказать… Я давно там не живу, а когда покинула Холмы, мне было всего десять.

— И как же ты ушла?

— Мать отпустила меня и привела к отцу. Больше я её не видела.

Алекс широко раскрыл глаза, явно шокированный.

— Вот так вот, — горько проговорила я. — Но это была моя просьба. Полукровка в главном Холме всем мозолила глаза. Меня в лучшем случае не замечали. «Порченная кровь» — это самое мягкое, что я могла услышать в свою спину, — продолжила я. — А когда я узнала о предстоящей помолвке и предварительно подписанном брачном договоре, это окончательно убедило меня, что я там чужая.