Книга Гостинцы от Снежной Царицы. Мороженого не желаете?, страница 21 – Вика Рубина, Эмма Фэйт

Мне совершенно не нравились то, как она рассказывала. Слишком выверенные формулировки, как будто хорошо отрепетированный сценарий.

— Тогда я вскочила и в чем была, босая, в одной ночной рубашке, побежала за помощью. Благо поблизости оказалась Эстер, она немедля кинулась за доктором, но этот прохиндей уехал лечить каких-то свинопасов от ветряной оспы в деревню! Так подвести, когда главное дело его жизни — следить за здоровьем членов герцогской семьи! За это ему платят жалованье! — воскликнула она, распаляясь. Даже взмахнула вилкой с наколотым на нее кусочком сосиски. Капли жира порскнули в стороны.

Чуть позже мачеха успокоилась.

— Платили жалованье. Теперь-то уж я его рассчитаю, как только возвратится из своего вояжа. И того старого хрыча с ним заодно отправлю. Пока он одевался и подпоясывался, Гарольду стало хуже. Ни микстуры, ни сборы, ни притирки, ни даже… — она вздрогнула. — кровопускание ничего не принесло. А потом…

Мачеха замолкла, но дальнейших пояснений и не требовалось. И так было понятно, что случилось потом.

— Мы собирались устроить празднество по случаю твоего возвращения, даже оркестр выписали у барона Макберга, а видишь, как все обернулось.

Последовала сухая усмешка.

— Похоже, придется господам музыкантам разучивать похоронный марш.

Никаких чувств к этим людям я не должна была испытывать. Да, грустно, что незнакомый мне, Софии, человек умер, но ведь люди умирают каждый день. Но внезапно нахлынула такая горечь, что я почувствовала, как горький горячий ком встал в горле, а взгляд затуманился. Если бы я только была там, была рядом… то что? Что бы изменилось? Не знаю, но желание сейчас сделалось сильнее здравого смысла.

— Я хочу его увидеть, — сказала я тихо.

Мачеха покачала головой.

— Еще нельзя, детка, телом занимается коронер. Скажи, ты ведь останешься на прощание?

Останусь? Что она имеет в виду? Вроде бы в памяти у Сафины никаких особо далеко идущих планов не было. Только разобраться с путешествием в Тархилл, а дальше продолжать заниматься делами замка. В которые мне придется вникнуть с нуля, но ничего страшного в этом нет. Очень верно говорят, что глаза боятся, а руки делают.

Я поковыряла остывший омлет на тарелке.

— Разумеется, а как же иначе? Неужели вы думаете, что я способна покинуть дом в такое время? Я никуда не собираюсь… госпожа Банкс. Теперь, когда папы не стало, я как наследница возьму управление землями на себя.

Госпожа Банкс прищурила глаза. Взгляд получился тяжелый, он пробирал почти до поджилок.

— О, моя дорогая Сафи, — произнесла она медленно. — Как бы не так.

Слова мачехи показались настолько удивительными, что смысл их дошел до меня не сразу. Может, я ослышалась? Ведь на фоне душевных потрясений всякое может почудиться. Известие о смерти отца Сафина переживала тяжело, мне буквально приходилось держать тело под строгим контролем — очень тянуло хорошенько поплакать.

Но при мачехе демонстрировать слезы совершенно не хотелось. Все равно, что капнуть кровью в воду, где плавает акула.

— Что? — переспросила я.

Мачеха прошла к шкафу, стоявшему в углу зала, открыла один из трех выдвижных ящиков и достала из него большую резную шкатулку. Тут же из кармашка в платье появился ключ. Она вставила его в замочную скважину и повернула четыре раза — трижды влево, единожды вправо.