Книга Гостинцы от Снежной Царицы. Мороженого не желаете?, страница 58 – Вика Рубина, Эмма Фэйт

— Главным образом потому, что я вижу сквозь вас окружающие предметы.

— Серьезный аргумент. — согласился Савелий Анисимович. — Однако только его одного недостаточно для полноценной доказательной базы. Видите ли, в мире существует множество оптических иллюзий, многие из которых пока еще очень плохо описаны. Вполне возможно, что здесь и сейчас как раз появилась одна из…

Его речь — медленная, размеренная, как у лектора в университете, который уже сорок лет преподает свой предмет — действовала на меня лучше любого снотворного. Когда стул, на котором я сидела, показался невероятно удобным, появилась Нелли.

— Савочка, ну что ты так разбушевался? — укорила она супруга.

Разбушевался? Как же он тогда ведет себя в спокойном состоянии? Держу пари, если бы Савелий Анисимович пожелал сменить карьеру, его запросто принял бы на работу Морфей. Например, сделал бы своим замом.

Призрак архивариуса повернулся к супруге.

— Нелечка, наши гостьи утверждают невероятное! Сейчас юная герцогиня предположила, что мы с тобой уже давно покойники!

— Про давность я ничего не говорила. — поправила я. — Но суть ухвачена верно.

Нелли переплела длинные аристократичные пальцы и лукаво улыбнулась.

— Ох, шалуньи! Савелий Анисимович мужчина, ему положено быть несколько наивным, особенно в беседе с хорошенькими девушками, однако меня вы так просто не проведете! Мы превосходно себя чувствуем! Меня совершенно не мучает артрит, да и сердце больше не пошаливает, несмотря на такой зной!

— Так у м-мертвеца оно и не должно уже б-больше п… п…пошаливать. — ляпнула Элина и, пискнув, спряталась за мою спину. Я почувствовала себя мамой-медведицей, которая решила поболтать с охотником по душам вместо того, чтоб сожрать его вместе с ружьем и сапогами.

— Скажите, а как давно у вас трудности с тем, чтоб поддерживать здесь порядок? — спросила я.

Савелий Анисимович призадумался… и почти сразу же победно воздел указательный палец. Палец, казалось, был соткан из голубоватого дыма.

— А я вам точно скажу! Аккурат шесть с половиной лет тому назад. За четыре дня до того, как справочную часть архива зачем-то переместили. И такие люди нелюбезные этим занимались, скажу я вам! — не забыл возмутиться Савелий Анисимович. — Забегали тут по-хозяйски, в ящики все пошвыряли и начали выносить. Я выскочил к главному, говорю, мол, с амбарными книгами так нельзя, они очень давно на содержании, одно неверное движение — и бесценные документы обратятся в пыль. А он как будто меня не услышал… словно я не человек, а пустое место.

Последнюю фразу Савелий Анисимович произнес совсем оробевшим голосом.

— И дети, которые к вам приходили, почему-то испугались. — заметила я.

Нелли отмахнулась.

— Я бы не стала слишком заострять на этом внимание. Увы, как вы уже видите, обстановка здесь неприветливая.

— А с продуктами у вас как дела? — мягко продолжила я.

— Много ли нам надо? — рассеянно произнес архивариус. — Мы с Нелечкой не привычны к чревоугодию, там крошечку ухватим, здесь сухарик пожуем и слава Богу…

— И когда этот сухарик был у вас на столе? — поинтересовалась я, уже зная ответ на этот вопрос.

Старики переглянулись, как нашкодившие школьники, и промолчали. С Нелли сошла ее царственность. Савелий Анисимович снова натянул пенсне и за стеклами его глаза казались большими и влажными.