Книга Распускающийся можжевельник, страница 100 – Кери Лейк

Откидывая простыню на тележке перед той, которую я катила, я вижу мужчину чьи глаза белые и затуманены. Его брюшная полость вскрыта, и как будто ее вырезали и небрежно бросили поверх его тела, его печень наполовину свисает из отверстия, почерневшая и покрытая маленькими бугорками, которые указывают на цирроз.

О, Боже.

Я снова накрываю его простыней и наклоняюсь вперед, рядом с тележкой, как раз вовремя открывая рот, чтобы выпустить струю прозрачной жидкости, которая разбрызгивается по цементному полу.

Мои мышцы сотрясаются от тошноты, булькающей в животе, и меня снова тошнит — ничего, кроме желчи и кислот, которые обжигают горло.

Выбираясь из беспорядка, я оглядываюсь в поисках Майка, но его нигде не видно. Прогорклый смрад снова бьет мне прямо в нос, и если я не уберусь отсюда ко всем чертям, меня вырвет тем ничтожным количеством желудочной жидкости, которое во мне осталось.

Я разворачиваюсь к лифтам и останавливаюсь как вкопанный.

Тень приближается ко мне — большая, угрожающая и знакомая.

Я дышу через рот, чтобы не запаниковать, но когда Иван выходит на свет, невозможно отрицать тот факт, что он зол. Расправив плечи и оскалив губы, он шагает ко мне, его ботинки стучат по бетону, как копыта демона.

— Иван. Мне жаль. Я натыкаюсь спиной на тележки позади меня, когда он закрывает пространство за считанные секунды.

Его ладонь прижимается к моему горлу, перехватывая дыхание, когда он в ярости скрежещет зубами.

— Где, черт возьми, ты была прошлой ночью?

Глаза пылают огнем, он сжимает крепче, пока звезды не поплыли у меня перед глазами, и я не могу ответить, даже если бы хотела. Мои руки взлетают к горлу в тщетной попытке бороться с ним, но головокружение накрывает меня, делая слабее.

Одной рукой сжимая мою шею, он резко дергает за мои брюки, спуская их до середины бедра. — Прошлой ночью я привел с собой друзей. Пообещал им хорошо провести время. И ты выставила меня гребаным дураком!

— Пожалуйста, — хрипло произношу я, и круг моего зрения сужается с краев.

Вторгаясь в мое пространство, он наклоняет меня назад, пока я не оказываюсь поперек мужчины, которого мы препарировали ранее. Я сосредотачиваюсь на темном потолке надо мной, толстых трубах, которые расплываются, поскольку кислород не заполняет мои легкие. Давление обрушивается на мои бедра, и острое жало между ними — это его безжалостный толчок в меня.

— Иван! Мой голос звучит не выше шепота, а трубы продолжают расплываться и заостряться, расплываться и заостряться. Слезы наполняют мои глаза, когда его ворчание достигает моих ушей, сердитые звуки с каждым сильным толчком, который прижимает меня к мертвому телу подо мной. — Пожалуйста!

— Пошла ты, шлюха. Вот кто ты. Шлюха. Шлюха, любящая член.

Через несколько минут он кончает внутри меня и отпускает мою шею. В ту секунду, когда он выходит из меня, холодный твердый щелчок обжигает мою щеку и откидывает голову в сторону. Огненное покалывание исходит от боли в моей челюсти.

— Я… больна. Я заболела.

Широко раскрыв глаза, он оглядывает меня с ног до головы и, отодвигаясь, делает шаг назад. — Заболела?

Поняв, я качаю головой и подтягиваю штаны. — Нет. Нет, не так. Я не—

Его рука снова сжимает мое горло, толкая меня назад, на тележку. Я брыкаюсь, чтобы соскользнуть, и он поднимает мои ноги, закидывая их поверх тела подо мной, пока я не оказываюсь поперек расчлененного мужчины. Извивание под его хваткой только приводит его в ярость, и его кулак врезается в мою скулу, отчего у меня стучат зубы.